Валенда горестно вздохнул и перевернулся на другой бок.
– А как она вчера вопила!!? – пискляво продолжал неутомимый любитель розыгрышей Тимошкин, – когда увидела, что я достал маленького живого рака изо рта. Я думал, сторож прибежит на ее визг с собаками.
– Было весело, – сдержанно отреагировал Павел, – но мне-то потом из-за вас нагорело.
– Что делал? – осведомился угрюмый Игнат, – опять мыл крыльцо с мылом ночью и подметал вокруг дачи?
– Да, мыл и подметал, – подтвердил Павел, – это самое строгое наказание тети Гали, слава Богу.
Подростки радостно загоготали. Даже в тени трава высыхала почти на глазах, обдавая все вокруг нестерпимым ароматом.
– Да, вам-то хорошо! – бубнил Валенда под неистовый аккомпанемент кузнечиков, – эта тетя Галя уже достала меня со своей правильностью. Вы одни на даче живете, без родителей. Полные хозяева. Уж лучше тогда здесь, – продолжал вздыхать Валенда, – по лесу шататься в самое пекло, чем лежать сейчас на пляже с тетей Галей! У нее все по часам: загораем до одиннадцати, а потом на дачу, иначе, говорит, обгорим. Сама никогда не купается: только ходит по воде с наносником и думает, все остальные такие же верблюды, как она; могут обходиться без воды в июле.
– Ничего, верблюд, потерпи и не скули, – наставительно проговорил Юра Лукьянов, вглядываясь в близкий горизонт, – вот перемахнем через этот пригорок и выйдем к Вишневой горке, где и искупаемся.
– Там дно плохое, – мгновенно отреагировал Тимошкин. – Песка мало и камни. Я в прошлый раз продырявил пятку о какую-то корягу.
– Зачем же ты полез туда? – спрашивала Юлька, – я тебя предупреждала: не надо было идти на коровий пляж. На нем дно никогда не чистили.
– Странно, я там никогда коров не видел, – удивился Павел, – почему коровий пляж? Там коровы купались?
– Я тоже коров там никогда не видел, – поддакнул Тимошкин. – Кто придумал про коров?
– Взрослые так говорят: «коровий пляж», – авторитетно ответил Юра, – но коров там сейчас нет, это точно. Их, наверно, раньше пасли на Вишневой горке, чтобы недалеко было от водопоя. Но это было еще до войны. Мне отец рассказывал. Он же здесь вырос.
– Юрка, а у тебя отец воевал? – обратился Женька к Лукьянову.
– Да, папа Юры воевал, – быстро подтвердила Юлия, аккуратно усаживаясь на мягкую кочку, натягивая штурмовку на округлые колени, – он же приходил к нам в класс на праздник в этом году. В костюме с орденами. Ты что, уже забыл?
– Нет, не забыл, – задумчиво ответил Женька, – помню. Я просто хотел узнать подробнее. Он был кавалерист?
– Сам ты кавалерист, Тимоха! – возмутился Лукьянов, – он танкистом был! В последнем бою его «тридцатьчетверку» подбили, и он просто чудом остался в живых!