— Если бы мне пришлось сейчас биться с моим братом, я бы мог его убить. Барретт, естественно, меньшее из двух зол.
Фелиция покачала головой.
— Ты не прав, Рафаэль. Барретт тут совсем ни при чем. Его несчастье в том, что он верен тебе и подчиняется твоим сумасшедшим приказам.
Хотя все рапиры были только лучшего качества, одну Рафаэль любил больше других и безошибочно узнавал. Он крепко взял ее в руку, и она серебром блеснула на солнце, стоило ему едва заметно пошевелить рукой.
— Тебя вот не обвинишь в покорности, — сказал он Фелиции, старательно избегая ее взгляда. — Будь ты покорной, тебя бы уже давно не было в этой проклятой стране. Фелиция, ты красивая женщина. Зачем тебе зря терять тут время?
Фелиция вздохнула и, прошелестев юбками, уселась в кресло. Она очень похудела с тех пор, как он видел ее в последний раз. К тому же, черные круги под глазами. Ему стало беспокойно.
— Я уже говорила тебе, Рафаэль. Когда ты уедешь из Бавии, тогда и я.
— Что ж, — беззаботно ответил Рафаэль, пряча свое отчаяние, — если ты не боишься сыграть в ящик вместе со мной…
У Фелиции слезы выступили на глазах, и она вскочила с кресла.
— Черт бы тебя побрал, Рафаэль! — крикнула она. — Как ты можешь шутить со своей смертью?
Рафаэль опустил рапиру и принялся смотреть, как Фелиция шагает по дорожке сначала в одну сторону, потом в другую, давая выход своему возбуждению.
— Я только так и могу, — сказал он. — Ради Бога, Фелиция, тебе не надо тут оставаться. Уезжай из Бавии сразу после свадьбы, если не хочешь раньше. И не думай, что ты можешь спасти меня от моей судьбы. Никому это не под силу.
— Никому, кроме тебя самого? — заплакала Фелиция. — Но ты слишком упрям и слишком глуп, чтобы что-нибудь предпринять.
С этими словами она убежала, едва не налетев на Эдмунда Барретта.
— Сегодня уже вторая дама убегает от тебя вся в слезах, — заметил Барретт. — Или еще были другие, о которых мне неизвестно?
— Заткнись и держи рапиру, — ответил ему Рафаэль, доставая для него рапиру и бросая ее прямо ему в руки.
Барретт пожал плечами, и они отправились на боковую тропинку в саду, где было довольно места для поединка на рапирах.
— Должен заметить, что мисс Ковингтон считает, — сказал Рафаэль, пока Эдмунд Барретт разминал руку, — что все эти годы ты уступал мне из какого-то дурацкого чувства долга. Это правда?
Телохранитель улыбнулся.
— Ты самый лучший фехтовальщик, какого мне когда-нибудь приходилось встречать, — сказал он. — Но пару раз… Она права… пару раз я мог бы у тебя выиграть.
Рафаэлю понравилась откровенность Эдмунда, но все же он почувствовал себя задетым.