— Энн, вы ушиблись? — с тревогой спросил Гейбриел. Он встал на колени и склонился над девушкой. — Что с вами? Почему вы молчите?
Энн тихо застонала. Она не только ушибла локоть, но и подвернула ногу.
— Очень больно… Вот здесь… У лодыжки. Боюсь, что я сломала ногу.
Гейбриел протянул руку и осторожно ощупал ногу девушки.
— Где больно? Здесь?
— Нет, чуть выше.
— Здесь?
— Да. Ой!
И Энн сжала зубы, стараясь сдержать крик боли. Гейбриел отдернул руку, но тут же снова коснулся пальцами чуть повыше ушибленного места. К своему удивлению, Энн почувствовала, что от этого прикосновения боль стала затихать.
— Потерпите немного, Энн! Я посмотрю, что у вас есть в аптечке.
Он исчез за дверями, предварительно нежно поцеловав девушку в затылок. Не ожидавшая подобной вольности, Энн с изумлением посмотрела ему вслед, совсем забыв про боль и опасения, что нога сломана. Гейбриел быстро вернулся, неся бинты, вату, компрессную бумагу и какие-то медицинские журналы.
— Ну как сейчас? — мягко спросил он.
— Легче. Уже не так больно.
— Но все же болит? Черт побери!
Энн слабо улыбнулась. Конечно, Гейбриел был виноват. Но теперь он так старался облегчить ее боль, что она растрогалась.
Хантер склонился над Энн и помог ей встать.
— Наступите на эту ногу. А теперь — на другую. Ну вот. Значит, перелома, слава богу, нет. Но все-таки лучше не тревожить больную ногу.
Он усадил Энн на кровать, опустился на колени и принялся осторожно бинтовать ей лодыжку, продолжая разговаривать:
— Ах да, Энн, все хотел спросить, что заставило вас поселиться в этих горах? Это же так далеко от города!
Не ожидавшая такого вопроса, Энн непроизвольно сделала легкое движение ногой и скривилась от острой боли.
— Ой!.. Гейбриел, не задавайте мне пока никаких вопросов. Видите, мне больно! Да и совсем не важно, почему мне пришло в голову сюда переехать.
— Для вас, может быть, и не важно. Но вы могли догадаться, что для меня это весьма важно. А вдруг вы забились в такую глушь, чтобы скрыться от полиции, которая вас разыскивает.
— Гейбриел, какой же вы все-таки бессердечный человек! Я только что сказала вам, что любое движение причиняет мне страдание. А вы непременно хотите заставить меня смеяться!
— Нет, я совершенно серьезно!
— Господи, ну если так, то слушайте. Я не выбирала этого места. Мои родители прожили здесь всю жизнь. После смерти мамы мы остались вдвоем с отцом. Он очень любил маму и так тяжело переживал ее смерть, что впал в депрессию. Мне пришлось поместить его в больницу. С тех пор я и живу здесь одна. Вы удовлетворены?
— Несомненно! Теперь я по крайней мере уверен, что хозяйка этого дома не скрывается от закона. Все!