- Он подумал, что я не понимаю, что он ничего не сообщил мне. И я рассердилась. Это ранило меня. Все недопонимания, которые связывают мир и разделяют людей, обрушились на меня, ждали, чтобы я распутала их, объяснила их, а я не могла. Я не знала слов, грамматики, синтаксиса. И...
Что- то изменилось в ее восточного типа лице, и он попытался понять, что именно.
- Да?
- Вавилон-17.
- Язык?
- Да. Вы знаете, что я называю моим профессиональным чутьем?
- Ты внезапно начинаешь понимать язык.
- Ну, генерал Форестер сказал мне, что то, что было у меня в руках, не монолог, а диалог. Я этого раньше не знала. Это совпадало с некоторыми другими моими соображениями. Я поняла, что могу сама определить, где кончается одна реплика, и начинается другая. Я потом...
- Ты поняла его?
- Кое-что поняла. Но в языке заключено нечто, что испугало меня гораздо больше, чем генерал Форестер.
Удивление отразилось на лице Тмварбы.
- В самом деле?
Она кивнула.
- Что же?
Мускул ее щеки снова дернулся.
- Я знаю, где будет следующий несчастный случай.
- Случай?
- Да. Где захватчики - если это действительно захватчики, хотя я в этом не уверена - планируют произвести следующую диверсию. Но язык сам по себе, он... он довольно странный.
- Как это?
- Маленький, - сказала она. - Крепкий. И плотно связанный... это вам ничего не говорит? Относительно языка?
- Компактность? - спросил доктор Тмварба. - Я думал, что это хорошее качество разговорного языка.
- Да, - согласилась она, глубоко вздохнув. - Моки, я боюсь!
- Почему?
- Потому что я собираюсь кое-что сделать и не знаю, смогу ли.
- Если это действительно достойно твоих стараний, то неудивительно, что ты немного испугана. А что это?
- Я решила это еще в баре, но подумала, что нужно сначала с кем-нибудь поговорить, а это значит поговорить с вами.
- Давай.
- Я решила сама разгадать загадку Вавилона-17.
Тмварба склонил голову вправо.
- Так как я могу установить, кто говорит на этом языке, откуда говорит и что именно говорит.
Голова доктора пошла влево.
- Почему? Большинство учебников утверждает, что язык - это механизм для выражения мыслей, Моки. Но язык это и есть мысль. Мысль в форме информации: эта форма и есть язык. Форма этого языка... поразительна.
- Что же тебя поражает?
- Моки, когда вы изучаете другой язык, вы узнаете, как другой народ видит мир, вселенную.
Он кивнул.
- А когда я вглядываюсь в этот язык, я вижу... слишком много.
- Звучит очень поэтично.
Она засмеялась.
- Вы всегда скажете что-нибудь такое, чтобы вернуть меня на землю.
- Но я делаю это не часто. Хорошие поэты обычно практичны и ненавидят мистицизм.