- Знаю, что Внешние планеты пострадали гораздо больше Внутренних.
- Вы ничего не знаете. Конечно, они пострадали больше. - Она глубоко вздохнула, отгоняя воспоминания. - Одной порции этой жидкости недостаточно, чтобы я могла говорить об этом. Когда я вышла из госпиталя - существовала вероятность помешательства.
- Помешательства?
- Что вы хотите? Длительное недоедание, плюс неврологическая чума.
- Я знаю об этой чуме.
- Итак, я попала на Землю. Жила у тети и дяди и получала невротерапию. Но я в ней не нуждалась. Не знаю, психологическое это или физиологическое, но из всего этого я вышла с еще более обостренным чутьем к языкам. Я пронесла это чутье через всю жизнь и постепенно привыкла к нему. К тому же я научилась хорошо излагать свои мысли.
- Не связано ли это с легкостью расчетов и эйдетической паматью? Эти качества очень нужны криптографам.
- Я плохой математик и совсем не умею рассчитывать. Зрительное восприятие и специальные тесты, например, цветные сны и т. д. - все это у меня есть, но главное, в чем проявляются мои качества - в словесном оформлении. В то время я начала писать. Один год я работала переводчицей при правительственном кабинете и одновременно занималась кодами. Через некоторое время я, как криптограф, приобрела определенную профессиональную легкость. Но я плохой криптограф. У меня нет достаточно терпения, чтобы корпеть над чем-то написанным другими, мне хочется писать самой. К тому же я нев-ротичка, это вторая причина, по которой я обратилась к поэзии. Но мое профессиональное мастерство часто меня пугало. Иногда, когда было слишком много работы и мне хотелось сделать что-нибудь еще, внезапно все, что я знала, укладывалось в стройную картину у меня в голове, и я легко читала лежащее передо мной, а потом оставалась усталой, испуганной и жалкой.
Она взглянула на свой стакан.
- Постепенно я подчинила себе свое умение. К девятнадцати годам у меня была репутация маленькой девочки, которая может расшифровать что угодно. Я уже кое-что знала о языке и легко распознавала типичные его конструкции: его грамматический строй, распознавала чутьем, что я и сделала с Вавилоном-17.
- Почему вы оставили эту работу?
- Я указала вам две причины. А третья заключалась в том, что, овладев профессиональным мастерством, я захотела использовать его в собственных целях. В девятнадцать лет я оставила военную службу и... да, вышла замуж и начала писать серьезно. Три года спустя вышла моя первая книга. - Она пожала плечами, улыбнулась. Об остальном читайте в моих стихах. Там есть все.