Накануне призыва Давид Аронович со своей семьей подал бумаги на выезд на постоянное место жительства в свою историческую родину Израиль. Однако вместо разрешения на выезд его срочно призвали в армию и отправили на Космодром, где определили в хозвзвод скотником. А чтобы служба не казалась медом, в его обязанности вменили содержать в образцовом порядке сортиры при так называемых охотничьих домиках для гостей.
Я предполагаю, что те, кто решал судьбу Иоанна Денисовича и Давида Ароновича, объединив их в одном хлеву, надеялись, что их антагонизм обломает идеологические рога и тому, и другому. К их великому разочарованию, рядовые Варфоломеев и Гутман не только поладили, но даже подружились. И, поскольку пользовались уважением у личного состава, хозвзвод считался одним из самых дисциплинированных подразделений не только в части, но и на Космодроме, так как в самоволку ходить было некуда, в пьяном виде в общественных местах за неимением оных не появлялись, стрельбы не учиняли в виду полного отсутствия оружия.
Я быстро набирал в весе и к лету вымахал в хорошего подростка. И выглядел вполне привлекательно.
В очередное свое посещение вверенного ему подразделения прапор Харченко, проснувшись к воскресному вечеру после всяческих злоупотреблений с Зинаидой, наконец, обнаружил меня. Он долго смотрел, не понимая, откуда взялась эта животина, вроде бы совсем бесполезная, а только потребляющая фураж.
"Дневальный! Ко мне!" - просипел прапор Харченко, обдавая меня зловонным духом перегоревшего у него в желудке спирта. Должен признаться, я не переношу до сих пор этого дурного запаха. Понятное дело, я задрал голову и отвернулся, хватая ноздрями свежий норд-ост.
Рядовой Варфоломеев представился по уставу, что де он и есть дневальный.
"Это что за уродина еще?" - пытаясь быть строгим, спросил прапор. "Это верблюд, товарищ прапорщик". - "Я и так вижу, что не жираф. Где взяли? Никак спиздили у населения?" - "Никак нет, товарищ прапорщик. Бабаева верблюдица от страха сбросила, когда рвануло изделие. Вот он его и бросил. А я подобрал. Теперь вот подрос". - "Ну и чем ты его собираешься кормить, Варфоломеев?" - "Да сколько он съест, товарищ прапорщик? А когда подрастет, будет хорошей тягловой силой. И ещё шерсть от него будет".
Прапорщик Харченко задумался. Доводы рядового Варфоломеева были вполне убедительными. К тому же он вспомнил теплые пушистые одеяла в госпитале, где ему вырезали аппендицит. И Зинаида просила купить ей в военторге на "десятке" пушистую шерстяную кофту. Мохеровую. Может, она тоже верблюжья? Хрен его знает...