— А вот этот матрос, чем он любит заниматься в свободное время? — спрашивал замполит.
— Это наш Ботвинник, — отвечали ему. — Первый разряд по шахматам.
— А этот?
— Модели мастерит. Вон его сторожевик под стеклом.
Модель была и в самом деле что надо. Такие Гаичке приходилось видеть разве что на выставках.
— У каждого есть личное увлечение? — будто бы с удивлением спросил замполит.
— У Демина, кажется, нет. Он все о своей невесте думает да стихи ей пишет.
— Стихи — разве не увлечение?
— Да, — замялся матрос. — Он все невесте пишет, нет бы в стенгазету…
Так замполит ничего и не сказал Гаичке. Только на другой день остановил в коридоре:
— Вы, это, не больно горюйте. Тренируйтесь в свободное время.
«Ладно, — подумал тогда Гаичка, — в учебном, дело ясное, надо учиться. Вот приеду в часть…»
И приехал. Огляделся: камни да вода, ни одного мало-мальски ровного места.
— Где вы тут в футбол играете?
Ему показали площадку размером в две баскетбольные с одними воротами. Гаичка долго смеялся, а потом загрустил. И решил проситься куда угодно, лишь бы поближе к стадиону.
Как-то сидел он со своими невеселыми думами возле носовой пушки, смотрел на тихую воду, на выбеленные чайками боны, на первобытный хаос каменных громад, стороживших вход в бухту.
— Матрос Гайкин! — Боцман стоял над ним кряжистый и мрачный. — Вы на чем сидели?
— Вот на этой штуке. — Гаичка, недоумевая, показал ногой на шаровой выступ на палубе.
— Та-ак, — сказал боцман. — Плохо вас учили. Корабельный устав, статья четыреста пятьдесят пять, пункт «ж» говорит, что личному составу запрещается садиться на предметы, не предназначенные для этого. Два дня сроку — выучить назубок правила поведения на корабле. И запомните: здесь нет ни одной так называемой штуки. Каждый предмет имеет название и строго определенное назначение.
— А это что? — спросил Гаичка.
— Это называется — вентиляционный гриб.
— Так просто? А я думал, она по-морскому называется.
— Это и есть по-морскому. — Боцман прищурился. — Послушайте, матрос Гайкин, что-то вы мне не больно нравитесь. То слишком много говорите, а то молчите, задумываетесь. В чем дело?
Гаичка поглядел на вершину скалистой сопки, на одинокое облачко, заблудившееся в чистом небе, и ему стало очень жаль самого себя.
— Товарищ мичман! — просительно сказал он. — Скажите командиру, что я плохой, пусть меня переведут в другую часть.
Боцман удивленно поднял брови и тут же опустил их, нахмурился.
— Та-ак! Кубрик не нравится?
— Не могу я без футбола, товарищ мичман! Я ведь за сборную города играл. Мне тренироваться нужно!