— Абсолютно правильно, — подтвердил Илларионов, размышляя, зачем на полу столько разноцветных ковриков.
— Андрей… простите, не знаю вашего отчества, — с улыбкой развел руками мормон.
— Терентьевич, — подсказал Илларионов, — моего отца звали Терентием. Такое, знаете ли, дурацкое совпадение.
— Я познакомился, Андрей Терентьевич, с вашей статьей «Библия как гиперроман», опубликованной в…
— В «Вестнике Государственной библиотеки», — напомнил Илларионов, — мы, научные сотрудники, называем его просто «Вестником ГБ».
— Да-да, в «Вестнике Государственной библиотеки», или как вы, научные сотрудники, называете его, просто «Вестнике ГБ», — кивнул головой мормон. — Прежде чем приступить к деловой части нашей беседы, позвольте, Андрей Терентьевич, задать вам несколько вопросов, так сказать, личного свойства. Хоть и говорят, что деньги правят миром, но сейчас мы с вами находимся, — Джонсон-Джонсон обвел рукой кабинет, — на территории, управляемой не столько деньгами, хотя я никоим образом не собираюсь умалять их значение в грешном мире, сколько заповедями Господа нашего Иисуса Христа.
При желании его жест можно было истолковать как более широкий, то есть включающий в управляемую заповедями Господа нашего Иисуса Христа территорию и реку за окном, и, следовательно, город Москву, а там, глядишь, и всю, настежь, как окно в бурю, открывшуюся сердцем учению мормонов (как, впрочем, и любым другим, включая поклонников бога древних ацтеков Кецалькоатля, учениям) Россию. На исходе XX века Россия представляла из себя поле, на котором прорастали все без исключения упавшие на него зерна и плевелы. Илларионову было известно, что в секретной своей переписке мормоны называли его страну «делянкой Господа», видимо, полагая, что, всласть понаблюдав за хаотичным — без руля и ветрил — ростом злаков и плевел, селекционер-Господь твердой рукой вырвет лишние, оставив наливаться и крепнуть одни колосья мормонов.
— Верите ли вы в Бога, Андрей Терентьевич? — поинтересовался глава миссии мормонов в России.
— Безусловно, — ответил Илларионов, — хотя, к сожалению, не могу утверждать, что неукоснительно соблюдаю все обряды и установления православной церкви.
— Как правило, — продолжил Джонсон-Джонсон, — к вере в детстве нас подвигают родители. Мне известно, что КПСС проводила политику официального атеизма. В этой связи, возможно, мой вопрос некорректен, но все же, верили ли в Бога ваши родители, господин Терентьев? Верил ли в Бога ваш отец? Можно ли считать, что ваша вера — продолжение веры ваших родителей, в частности, вашего отца, господин Терентьев?