В комнате было просторно. Более чем! Светло, ухоженно. При виде всевозможных удобств рука так и тянулась к горлу, чтобы протолкнуть застрявший от удивления комок. Шикарный письменный стол. Ковры. Кресла. Высокая мягкая кровать. Книжный стеллаж. Шкаф-купе. Зеркала. Кружевные занавески на окнах, подобранные фестонами. Ванная с туалетом…
Справившись с первыми отзвуками волнения, Занудин принялся распаковывать чемоданы. По правде говоря, в этом не было особой надобности. И все-таки человек, приговоренный к постоянным новосельям, каждый раз находит необъяснимую отдушину в перекладывании с места на место сменного белья и разного мелкого скарба, всюду таскаемого за собой, чтобы не забывать о каких-то простейших истинах и, главным образом, о доме, который теперь везде и нигде… Разглаживая рукой рубашки и отделяя шерстяные носки от хлопковых, Занудин вдруг погрузился в противоречивые размышления… Старик даже не завел речи об оплате, проигнорировал и все прочие привычные формальности. Повел разговор точно с нерадивым племянником, которого полагается как следует помурыжить, чтобы потом обласкать! Все эти утомительные паузы, рассеянная снисходительность! И что в итоге? Взял и поселил как снег на голову свалившегося человека в самые настоящие апартаменты, и отдаленно не напоминающие гостиничного номера, на какой следовало рассчитывать Занудину в затерянной глубинке, куда его занесло… Один книжный стеллаж чего стоил, не говоря про остальное (невооруженным взглядом расставленные по полкам книги можно было отнести к разряду отборных и ценных), — диво дивное, да и только! Сон наяву, рискующий обернуться изощренным розыгрышем… Занудин как бы невзначай взглянул на себя в зеркало. С той стороны амальгамы ему ответил взор помятого человека с посеревшим от долгих скитаний лицом. «На денежный мешок я не смахиваю, это точно, — с горькой самоиронией отметил Занудин. — А за любое удовольствие полагается хорошенько вывернуть карманы, разве не так?»
Если бы Занудин поломал голову подольше, он бы столкнулся и с прочими странными нюансами его недавнего вселения, однако слишком молодой человек был утомлен для всего этого. Утро вечера мудренее, решил Занудин.
Раздевшись и стопкой уложив одежду на стуле, Занудин наведался в душ, а вернувшись, с наслаждением растянулся на своей новой чудо-кровати. Веки почти сразу начали слипаться словно напомаженные чем-то клейким и приятно покалывающим. Задача-минимум была определена: как следует выспаться, а с утра — поплотнее позавтракать. Узкие щелки глаз отыскали на стене часы: за полночь. Занудин прекрасно понимал, что завтра, когда зайдет речь о произошедшем недоразумении (а это явное недоразумение!), ему придется отсюда убраться (возможно, даже со скандалом), и был крайне доволен тем, что хотя бы на темное время суток не остался без приюта. «Старик сам виноват в своем попустительстве, и содрать с меня немыслимой платы ему не удастся, дуля с маслом! Не в драку же ему со мной лезть, в самом деле…»