— Кит? — взволнованно прошептала она.
— Открой ее, — настойчиво сказал он.
Дрожащими пальцами она подняла крышку. Кольцо, лежащее внутри, было великолепным, явно авторская работа. Центральный квадратный бриллиант, по крайней мере, в шесть каратов, был окружен багетками [24], преломлявшими отблеск огня в мерцающий радужный свет.
— Кит, — прошептала она. — Боже. Оно такое… это самое красивое кольцо… Я…
— Надеюсь, оно придется тебе впору, — нервно сказал он. — Я снял размер пальца, пока ты спала.
— Оно такое красивое. — Ее радостный смех чуть не перешел в плач, когда она надела кольцо на безымянный палец и, приподняв кисть вверх, смотрела на него, как на звезду, пойманную рукой. Потом повернулась к Киту и растворилась в его объятиях.
— О Кит, я совершенно ошеломлена.
— Думаю, мы должны назначить день свадьбы, — сказал он. — Может, через неделю после премьеры «Доктора Живаго» в Нью-Йорке?
— Через неделю! — недоверчиво рассмеялась Валентина. — Боже мой! Пичис хватит удар, если ей сказать, что она должна подготовиться к свадьбе так быстро. Как насчет…
— Тогда через две недели после премьеры, да? Дольше ждать я не смогу.
И прежде чем она успела ответить, он заключил ее в свои объятия и стал целовать со всей страстью, на какую был только способен.
В два тридцать ночи Пьетро, «Пит», Мадзини, постановщик «Доктора Живаго», вошел в свою расположенную в фешенебельном квартале Виллидж квартиру, с удовольствием проведя перед этим четыре часа с новой подружкой.
Но не успел он бросить пиджак на стул, как раздался звонок. Мадзини с раздражением нажал кнопку переговорного устройства. Наверное, это какой-нибудь предприимчивый вор нажимает на все кнопки подряд, пытаясь найти пустую квартиру.
— Убирайся! — сердито бросил он. — А то вызову полицию.
— Это Беттина! — пронзительно прокричал знакомый голос, искаженный плохой передачей. — Я должна увидеть тебя прямо сейчас. Это очень важно!
У него абсолютно не было желания видеть сейчас Беттину Орловски. Но, видимо, возникла какая-то серьезная проблема, иначе она не пришла бы в столь поздний час. Он нажал кнопку, позволяя ей войти.
Открыв дверь, он в удивлении отступил. Перед ним стояла вовсе не Беттина, а посыльный с длинными светлыми жирными волосами в низко надвинутой на лоб фуражке с надписью «Нью-Йорк метс» [25]. Глаза у посыльного были темно-карие.
— Но я думал, — глупо начал Мадзини.
Прежде чем он успел закрыть дверь, посыльный бросился вперед, накинул тонкий провод на шею Мадзини и затянул его сзади своими стальными руками.
— А-а-а! — Мадзини, задыхаясь, вцепился в провод, но тот слишком глубоко врезался в кожу и не давал возможности просунуть под него пальцы. Он отчаянно пытался вдохнуть воздух, грудь его ввалилась.