Не выдержав, поздним вечером он поехал к дому Бакстера, вышел из машины и встал под окном Тори, задрав голову. Окно было плотно занавешено, но внутри все-таки виднелся чей-то легкий силуэт. Чей — Тори или горничной — он разглядеть не мог. Простояв так с полчаса, вернулся к себе, так и не преодолев внутреннего разлада.
Суды Нью-Йорка были переполнены, и дело о признании завещания Бакстера недействительным грозило затянуться до бесконечности, если бы не связи Родона. Благодаря его усилиям всего через месяц после гибели Рифа они собрались в зале городского суда для рассмотрения поданного ими иска.
В зале было пусто, поскольку по просьбе адвокатов мисс Маллен слушание проходило при закрытых дверях. Рассел прекрасно ее понимал — кому же охота делать достоянием общественности ту жизнь, что она вела. Ни он сам, ни его адвокаты щадить ее не собирались.
К искреннему сожалению Родона, раскопки прошлого Тори ни к каким интересным сенсациям не привели. Все было до ужаса прозаично и пристойно. Детство, проведенное с матерью, учеба сначала в колледже, потом в университете. И везде она жила отдельно от основной массы соучеников, чаще всего на съемной квартире. Владельцы квартир никаких претензий к ней не предъявляли — спокойная, аккуратная, с развитым чувством собственного достоинства.
То же говорили и однокурсники. Училась хорошо, ни в каких шумных студенческих вечеринках не участвовала. Тихоня, одним словом. Или, как верно охарактеризовал ее один из явно неравнодушных к ее чарам парней, темная лошадка. И вот с этой темной лошадкой Расселу и предстояло сразиться один на один.
Или нет, какое там один на один. Если с его стороны на скамейках сидело десять человек адвокатов и их помощников, не считая ожидавших своей очереди в коридоре свидетелей, то со стороны Тори не было никого. То есть там сидела только она сама да с нескрываемым ехидством ухмылявшийся мистер Уолт.
Возглавлявший команду Рассела Грег Родон нервно покосился в их сторону и недовольно заявил напряженному Расселу:
— Не нравится мне такое спокойствие. Мерзкое впечатление, что в рукаве этого старикана припрятан козырный туз и все наши карты будут биты.
— Не каркай! — Зак и без того был на взводе, не понимая, правильно он делает или нет, идя вразрез с собственной совестью. — Что ты за адвокат, если еще до начала дела уже считаешь его проигранным!
Родон в ответ возвел очи горе, намекая на то, что все в руках Божиих.
В зал неторопливо вошел судья в длинной мантии и пудреном парике, возвращая присутствующих на три века назад, и слушания начались.