— Итак, господа, мне все ясно! — Он выговаривал каждую букву так четко, будто говорил для глухонемых, и при этом с такой неприязнью взглядывал на Рассела и его команду, что всем стало ясно — дело они проиграли.
— Первый поданный мне документ гласит о том, что некто Ричард Маллен, уроженец Чикаго, двадцать шесть лет назад заключил брак с девицей Кейт Мейсон.
Это никому ни о чем не говорило, и все удивленно переглянулись, ожидая продолжения.
— Следующий документ, выданный Нью-Йоркским бюро записей гражданского состояния, свидетельствует, что вышеупомянутый гражданин Ричард Маллен двадцать пять лет тому назад сменил имя на Риф Бакстер.
Враз все понявший Рассел обхватил загудевшую голову руками и выслушивал следующие слова судьи как сквозь толстый слой ваты:
— Это свидетельство о рождении Виктории Элен Маллен, дочери Ричарда Маллена, впоследствии ставшего Рифом Бакстером. А это свидетельство двух независимых гинекологов Нью-Йорка в том, что мисс Виктория Маллен никогда не состояла в интимной связи с мужчиной.
От этих откровений по залу пронесся то ли всхлип, то ли смешок, и Рассел понял, что его жизнь рассыпалась на кусочки.
Чуть помедлив, судья огласил свое решение:
— Поскольку полно и достоверно доказано, что Виктория Маллен приходится законной дочерью Рифу Бакстеру и переход к ней его части компании не нарушает устава последней, то все притязания Закарии Рассела признаются ничтожными и завещание Рифа Бакстера вступает в законную силу. — Окинув суровым взглядом зал, чтобы призвать к порядку зашумевших зрителей, он задал последний вопрос: — Мисс Маллен, мне непонятно, почему вы попали в столь неприятное для вас положение? Почему так долго скрывали свою действительную роль в этом деле?
Тори встала и спокойно объяснила:
— Мой отец оставил мать по причинам, которые мне не хотелось бы раскрывать. Скажу только, что они были достаточно объективными и сделал он это в целях нашей безопасности. Мы переехали в другой город, и отец долгое время не мог нас разыскать. Но три месяца назад мы с Рифом совершенно случайно встретились, но он попросил меня не раскрывать пока истинный характер наших взаимоотношений. Отец и в самом деле, как тут уже замечалось, имел склонность к театральным эффектам. Поэтому он собирался объявить меня своей дочерью на своем дне рождения. Но не успел.
Судья покачал головой.
— Но почему вы ничего не сказали об этом мистеру Расселу уже после гибели мистера Бакстера?
— Я пыталась, ваша честь. Он просто не стал меня слушать. Очевидно, считал, что я все равно не скажу ему правды. Или у него были другие, достаточно уважительные, на его взгляд, причины. Об этом знает только он сам.