— Да, Лайонел, — пытаясь не выдать охватившего ее волнения, ответила Вирджиния, — я обязательно приеду к Рождеству, но сейчас я должна еще оставаться в Бостоне. Передай от меня привет Эйприл, скажи, что я очень скучаю по ней.
— Обязательно передам. Я люблю тебя, Вирджиния.
— Я тоже люблю тебя, Лайонел. — Положив трубку, Вирджиния долго сидела без движения, устремив взгляд в окно. Неужели она сможет еще быть счастлива? Неужели наступит такой момент, когда рядом с ней будут находиться самые дорогие ее сердцу люди?
— Дэнис, дорогой, надеюсь, ты не забыл, что мы с тобой собирались поехать завтра на скачки в Кемптон? Там открылся новый трехъярусный панорамный ресторан. Дженнифер уже была там и сказала, что это самое настоящее чудо. Поле оттуда видно как на ладони и…
— Извини, Памела, но завтра я никак не смогу поехать с тобой. Завтра я должен быть дома, и Патрисия не имеет к этому никакого отношения.
— А разве я упомянула ее имя?
— Нет. Но хотела. И перестань, пожалуйста, ревновать меня к Патрисии. Если бы я хотел, то давно женился бы на ней.
— А на мне? На мне ты не хочешь жениться?
— Не провоцируй меня, Памела. А вдруг я соглашусь?
— О! Тогда я буду самой счастливой женщиной в Лондоне. Мы с тобой неплохо смотримся вместе. Ты не находишь? И нам так хорошо в постели. И у нас с тобой так много общего.
— Общего у нас действительно много, но порой мне кажется, что основная твоя цель — вовсе не совместная жизнь со мной, а желание как следует досадить Патрисии.
— И это тоже, — рассмеялась Памела. — Она несносна. Всякий раз, когда мы где-либо оказываемся вместе, она обязательно справляется у меня о ценах на рыбу. Никак не может забыть о том, что мой прадед торговал рыбой на рынке. А я, кстати говоря, абсолютно не стесняюсь этого факта. Честная торговля куда лучше, чем сомнительные биржевые сделки, которыми занимался ее отец. Ты не находишь?
— Нахожу, — улыбнулся Дэнис, — нахожу, что ты самый очаровательный прокурор Соединенного Королевства. Ни у одного из тех, с кем я знаком, нет таких замечательных стройных ножек и такого очаровательного личика.
— Не смей смеяться надо мной, негодный мальчишка! Иначе мне…
Продолжить Памела не успела. Одно сильное, почти неуловимое движение — и вот она уже лежит на постели, а он нежно, едва касаясь пальцами ее разгоряченного тела, поглаживает ее живот и грудь. От его прикосновений волна желания прокатилась по ее телу.
«Ну почему? Почему я всегда так бурно реагирую даже на самую невинную его ласку?» Сдержав готовый сорваться с губ стон, она наклонилась, чтобы поцеловать его, но вместо ее губ он начал по очереди целовать ее полные, с ярко-розовыми сосками, груди. Затем медленным движением раздвинул ее ноги. Ослепительную, словно подсвеченную изнутри белизну ее тела подчеркивали черные ажурные чулки и тонкий пояс с резинками. Дотронувшись до покрытого светлыми завитками волос треугольника и убедившись, что Памела готова принять его, он разделся сам…