— Но семья у вас есть?
В его голосе зазвучала тревожная нотка.
— У меня есть две незамужние тети. Каждой из них за восемьдесят. Но я не намерена возвращаться к ним.
— У вас нет выбора.
— После смерти матери я жила с ними в Челтнеме до начала этого года. — Она снова повернулась к нему и дерзко встретила его взгляд. — Я не буду опять жить с ними. Мои родители были миссионерами в Каире, я родилась в Африке, и я останусь в Африке.
У нее в глазах вспыхнули крошечные зеленые искорки, а Рауль крепко сжал челюсти. Мисс Харриет Латимер обещала стать большей неприятностью, чем он предположил вначале.
— Вы можете остаться в Каире и сгнить в Каире, это не мое дело, — грубо сказал он. — Но Хартум не Каир.
— И в чем же их отличие, мистер Бове? — задала язвительный вопрос Харриет.
Рауль подумал о торговцах рабами, и у него возникло почти непреодолимое желание встряхнуть девушку за плечи.
— Хартум — это последнее прибежище отбросов Европы, — без церемоний ответил он. — Это город вне закона, город, населенный убийцами и проститутками.
— И это город, в который вы сами направляетесь? — вкрадчиво поинтересовалась Харриет.
Рауль подавил нарастающее раздражение. Она специально провоцировала его, но он не доставит ей удовольствия, позволив увидеть, что колючка попала в цель.
— Да, — коротко ответил он и, пришпорив жеребца, пустил его быстрым галопом.
Когда они помчались через дюны, у Харриет перехватило дыхание, и она всем своим весом прижалась к груди Рауля. Сохранить достоинство было невозможно, но она, вцепившись пальцами в гриву жеребца, старалась удержаться прямо.
— Будет проще, если вы привалитесь к моей груди.
— Никогда!
— Если вы упадете, то вам некого будет винить, кроме самой себя, — равнодушно пожал плечами Рауль.
— Я не упаду, мистер Бове, — прошипела она, хотя тело у нее болело от усилий сидеть прямо.
— Полагаю, вы не будете такой скромницей, мисс Латимер, когда придет время делить одну палатку.
Харриет едва не задохнулась.
— Меня можно заставить путешествовать с вами таким непристойным образом, мистер Бове, но ничто на Божьем свете не заставит меня делить с вами палатку!
— Приятно это слышать, мисс Латимер. Палатка маленькая, и мне было бы чрезвычайно неудобно.
— Тогда отдыхайте спокойно, — огрызнулась она сквозь стиснутые зубы. — Я не буду причинять вам неудобства — ни сейчас, ни в будущем.
Утреннее солнце поднималось выше в небо, жара одурманивала, вокруг, насколько мог видеть глаз, волнами тянулся песок. Были только песок, обжигающее голубое небо и случайные группы выбеленных солнцем скал.