Заканчивается череда значимых и сверхзначимых приемов. И завершающим аккордом, конечно же, президентский прием в Кремле.
Здравствуй, Новый, 2003 год! Год козы или овцы. А, впрочем, какая разница? Это японцы с китайцами никак не разберутся, кому овца, а кому коза в радость. Одно бесспорно: наступает новый год надежд и обещаний. Вопрос естественный — к чему нас приблизил или от чего отдалил прошедший год?
Начинаешь после застолий вспоминать детали.
Стали лучше жить? Нет, не стали. Стали хуже жить? Тоже, вроде нет.
Откуда они берут эти чертовы итоги, которые свидетельствуют о росте ВПП, об «улучшающейся конъюнктуре рынка»? Если президент В. В. Путин доволен правительством, то неплохо было бы объяснить: почему им недоволен народ?
В пятницу 27 декабря 2002 года в 14.30 в Грозном два смертника взорвали Дом правительства. 60 убитых, 150 раненых. Это один из самых дерзких терактов. Похоже, что боевики намерены похоронить идею референдума и выборов в Чечне. Очевидность происходящего удручает. Дом правительства — самый защищенный объект в Грозном. Более того, чтобы КамАЗ и УАЗ смогли приблизиться к Дому правительства, надо преодолеть пять блок-постов, где теоретически тщательно проверяют документы каждого. Прокуратура возбудила уголовное дело, собираются приметы смертников. Спрашиваю себя: зачем? Чтобы выйти на след? Чей след? У России нет там ядра верных ей людей. Вот в чем проблема. В Чечне опасно сохранять верность России. Еще одна деталь диверсии: взорвано то крыло здания, где расположены финансовые службы правительства, а значит, взрыв уничтожил не только людей, но и все финансовые документы о поступлении средств в бюджет республики. Смертникам не ставилась задача уничтожить Ахмада Кадырова. Он был в Москве, и боевики, конечно же, знали об этом. Молодой, тридцатитрехлетний премьер-министр республики Михаил Бабич за полтора часа до диверсии тоже покинул здание. Этого боевики могли и не знать. И все-таки вопросов неизмеримо больше, чем ответов.
Предположение федерального прокурора, что боевики располагают хорошо отлаженной агентурой внутри чеченских правоохранительных органов, внутри власти исламских боевиков, поражает наивностью. Об этом сегодня не говорит только глухонемой. Увы, боевики, которые сейчас, в 2010 году, когда я правлю свою рукопись, сменили «кожу», уже интернационализированы, имеют агентуру и в федеральных войсках, и, похоже, в федеральных органах МВД, и неплохие тылы в Москве. В общем, как заведено в мире: предают «свои». Предают не из убеждений, а за деньги.