Некоторые философы считают, что естественные языки — к примеру, шведский или суахили — просто пропитаны неопределенностью и с этой точки зрения дефектны. Они ратуют за создание искусственных языков, вроде языка математики, которые позволяют достичь восхитительной ясности. В следующем анекдоте музейный смотритель пытается смешать неоднозначный естественный язык с точным языком математики — с предсказуемым результатом:
Туристы в Музее естественной истории, разглядывая кости динозавра, обращаются к смотрителю с вопросом:
— Не подскажете, сколько лет этим костям?
— Три миллиона четыре года и шесть месяцев, — отвечает тот.
— Какая поразительная точность! — удивляется турист. — Откуда вы знаете столь точную цифру?
— Когда я начал работать здесь, — говорит смотритель, — им было три миллиона лет. А я пришел сюда четыре с половиной года назад.
Уильям Джеймс описывал спектр типов мышления, ранжируя их от «колеблющегося» до «решительного». Колеблющиеся философы полагают, что естественный язык со всеми его неточностями предпочтительнее математики: ведь он дает нам больше простора для фантазии.
Восьмидесятилетняя женщина в доме для престарелых вбегает в мужскую комнату отдыха и объявляет:
— Тот, кто отгадает, что спрятано у меня в кулаке, сможет сегодня заняться со мной сексом!
— Слон? — выкрикивает один из мужчин.
Женщина, задумавшись на мгновение, отвечает:
— Тепло!
Решительные философы, возможно, согласятся оставить этой даме некоторый простор для фантазии, однако непременно приведут примеры того, сколь важна определенность, и насколько губительной может оказаться неточность естественного языка. Так, возможно, искусственный язык помог бы избежать следующей трагедии:
Диспетчер службы 911, ответив на звонок, слышит в трубке взволнованный голос охотника:
— Я только что наткнулся в лесу на окровавленное тело! Это человек, мне кажется, что он мертв! Что мне делать?
— Не волнуйтесь, сэр, все будет хорошо, — спокойно отвечает диспетчер. — Вы должны четко следовать моим инструкциям. Сначала положите телефонную трубку и убедитесь, что этот человек мертв.
— Охотник замолкает, затем диспетчер слышит в трубке звук выстрела.
— Теперь я уверен, — вновь возникает в трубке голос охотника. — Что мне делать дальше?
Да здравствует неточность!
Эта история произошла на самом деле.
Гай Гома сидел в приемной офиса ВВС в ожидании собеседования по поводу работы в службе информационного обеспечения. В этот момент в комнату вошел тележурналист и спросил его:
— Вы Гай Кьюни?
— Да, — ответил мистер Гома: будучи конголезцем, он плохо понимал английский.