Да ладно, какая разница! Главное – есть где перебыть, переждать, затаившись, и подумать, как жить дальше, после того как Жданков подложил ему такую грандиозную свинью, сковырнувшись с балкона. От мысли, что он сам невольно Жданкова на этот шаг толкнул, Мокрушин старательно отмахивался. Кто, ну кто мог предположить, что он таким идиотом окажется?! Мало того, что с катушек съехал, так еще и выкинулся с балкона!
А ведь Мокрушин был в Жданкове уверен, как в самом себе! Вот, думал, зря не верят в благодарность людскую, в верность… Полгода тому назад он спас Жданкова на зоне – и получил в свое распоряжение настоящего пса, верного и преданного. Когда Мокрушин отогнал от него двух насильников, пожелавших сначала сделать Жданкова «Машкой», а потом убить, тот на коленях перед ним ползал, руки целовал и клялся, что теперь все, все для него сделает, жизнь положит, чтобы добром Мокрушину отплатить, и все такое. Дураку было невдомек, что «насильники» были куплены самим Мокрушиным, потому что ему до зарезу был нужен человек, который станет его псом и бессловесным рабом. Причем человек из тех, кто скоро выйдет на свободу. Жданков подходил по всем статьям – Мокрушин к нему давно присматривался.
Жданков освободился на три месяца раньше, и Мокрушин послал его в Нижний – наводить мосты. Жданков и не подумал ослушаться, осесть в родной Самаре – побыл в семье месяц-другой и покорно отправился в Нижний Новгород, помогать своему спасителю в его поисках.
Мокрушин искал свои деньги. Два года тому назад, когда его посадили, они были надежно припрятаны на счету одного из нижегородских банков: украденные деньги, понемножку снимаемые со счетов мелких и крупных компаний – за незначительные услуги то мобильной связи, то за какие-то несуществующие электронные рассылки, то за организацию рекламы за рубежом… это была полная туфта, конечно, но суммы были невелики, не более десяти тысяч… что такое десять тысяч рублей для Приволжского отделения Газпрома, к примеру?! – а курочка по зернышку клюет… Мошенничал он и в Интернете – предлагал услуги, которые заведомо не мог выполнить, и товары, которые не мог продать, – грошовые, по сути, услуги фиктивного интернет-магазина, который переставал существовать тотчас, как были оплачены десяток-другой покупок, которых, ежу понятно, не имелось на складе, ибо склада не существовало как такового. Один магазин закрывался, открывался второй… дело было хлопотное, но, если такими делами заниматься всерьез, без лени, – надежное и верное. Разумеется, переводы не шли прямиком на его счет, Мокрушин хорошо замаскировал все подходы к нему, и вся эта мелочь пузатая, совершив переходы по трем-четырем банкам, наконец оседала там, где ей и было положено. Смешнее всего, что крупные организации по некоторым счетам платили автоматически… по привычке, так сказать. Эти платежи длились годами, на них уже не обращали внимания – именно из-за мизерных сумм. Очень может быть, что деньги продолжают притекать и поныне. Ведь угодил за решетку Мокрушин вовсе не из-за своих финансовых махинаций, а из-за глупой пьяной ссоры, выросшей в драку, а драка закончилась членовредительством и превышением необходимой обороны. Мокрушин сел по сто восьмой статье, два года отбыл – от звонка до звонка, но, хоть конфискации имущества не было, он не сомневался, что номера его начальных пересылочных счетов уже известны полиции. И если бы кто-то задался целью их проверить… ему легко было бы зацепиться за адреса прихода и ухода денег. Вот тогда Мокрушин точно влип бы, и уже не на два года…