– Присаживайтесь и назовите себя, только прошу, не нужно про Стасова! Это…
Решив немножко прояснить ситуацию я рискнул спросить не дожидаясь окончания вопроса:
– Простите, могу Я узнать кто Вы? Вежливые люди, тем более сотрудники органов, всегда представляются, – и полетел кубарем в дальний угол комнаты. Не успев прийти в себя я почувствовал, как меня поднимают и снова садят на стул, хорошо встряхнув перед этим.
Перед глазами снова появилось лицо лейтенанта, которое продолжало улыбаться, но уже сочувственно:
– Вам разве никто и никогда не говорил, что перебивать говорящего это неприлично? Надеюсь это мягкое напоминание о хороших манерах будет последним? – дождавшись моего кивка он продолжил, – Но я выполню вашу просьбу. Лейтенат НКГБ СССР Щукин, сотрудник особого отдела 6-го стрелкового корпуса.
Я выдохнул, скривился от боли в правом ухе и выдохнул:
– Код 512,- и уставился на него.
К моему сожалению, особых перемен не произошло. Единственное, улыбка пропала с лица лейтенанта и взгляд изменился, стал каким-то обиженным.
– Так-так-так, – пробормотал он, – значит вон оно как. Задумавшись на секунду он крикнул, – Семёнов, срочно машину!
Подумал ещё с минуту и спросил уже меня:
– Что-то есть?
Правильно поняв его вопрос я ответил:
– Подсумок слева, только не открывать никому, кроме вас и начальника особого отдела.
Утвердительно кивнув головой он продолжил "разговор":
– Наручники снимать пока не будем. Сам понимаешь, пока, ты просто очень подозрительное лицо. Ну а дальше, дальше будет видно.
Минут через пять, услышав шум мотора, лейтенант приказал:
– Выдвигаемся!
Меня, подхватив с двух сторон, вывели на улицу. Во дворе стояла полуторка, в которую погрузили меня и сели все остальные. Лейтенант, забрав подсумок с "подарками из будущего", сел в кабину, меня посадили на пол возле кабины. Рядом, с оружием в руках, на какие-то мешки сели сержанты, а немного ближе к заднему борту "младший лейтенант" и здоровенный как медведь старшина, в обычной, пехотной форме. Проскрежетала коробка передач грузовичка, машина дёрнулась и мы поехали.
Ехать было, прямо скажем, не комфортно. Трясло жутко, через несколько минут неспешной езды, мне уже казалось, что моя "пятая точка" превращается в один большой синяк. Самое поганое, что даже сменить позу мне не давали. На каждую попытку пошевелиться, меня дёргали сразу с двух сторон, а потом вообще заявили:
– Будешь дёргаться, во второе ухо получишь!
Решив, чёрт с ней, с жопой! Голова дороже! Я смирился и затих. Ехали долго, сначала по просёлочной дороге, потом выехали на шоссе, всё забитое красноармейцами и техникой. И без того не быстрая езда превратилась в черепашью. Палило солнце, пыль, шум. Чьи-то маты. Одним словом прифронтовая дорога. И тут раздался чей-то истерический, громкий крик, мгновенно подхваченный ещё десятками голосов: