Он только крепче сжал мое предплечье, рядом материализовался второй добрый молодец, ухватив другую руку, так что брыкаться было совершенно бесполезно, и я покорно позволила вывести себя на улицу. Посреди двора валялись вытащенные из здания трупы. Кто-то, видать, забрать хотел, да не донес. И у ворот – свежие, одетые.
– Здесь ждите. Сейчас бригада приедет, разберемся, кого куда.
Из здания под руки выволокли какого-то мужчину, не слишком церемонясь, впихнули в стоящий рядом автобус. Интересно, как они отличают сотрудников от погромщиков? И откуда тела у ворот? Стреляли?
– Давка была, – стоящий рядом омоновец проследил за моим взглядом. – Сами друг друга…
Подъехали две машины «скорой», врачи исчезли в здании.
– Студент, ты курящий?
– Нет.
– И я нет, черт…
Подрулила еще одна легковушка с мигалками, оттуда выбрались трое в форме полиции.
– Маша! Что у вас тут за бардак?
– Привет, Костик, – откликнулась я. – Еврейский погром. Мы в роли евреев.
Врачи вынесли на носилках коллегу, загрузили в машину, «скорая» взвыла и рванула прочь. Живой. Хоть кто-то.
В другую машину определили подстреленного типчика, что ухватил меня за ноги. Водитель что-то объяснил своим по рации, машина уехала.
– Сейчас еще должны подогнать, – уже нормальным тоном сказал Костя. – Людей не хватает, что у нас, что у них.
Он огляделся.
– Больше никого не уцелело? Ни хрена себе… Пошли тогда, что ли, с тобой описывать?
– Костя, я не могу.
– Да брось, недавно ж вместе ездили.
– Костя, ёпрст, я вообще-то тут вроде как пострадавшая. Или свидетель, тебе виднее. Какое, к черту, «описывать»?
Оперативник выругался.
– Сумасшедший дом. Из ближайшей больницы, что ли, врача притащить? Так он нам тут понарисует…
– Повреждения нормально опишет. А вскрывать подтянете патанатома, в областной больнице свой морг, в первой городской тоже есть, в детской… найдешь, в общем. Вопрос в том, куда трупы везти – здесь нельзя оставлять, разгром полный.
– Да что ж это… – Костя разразился очередной матерной тирадой. Спохватился. – Прости, Маш. Сейчас с прокуратурой свяжусь, пусть решают.
Он вернулся к машине, долго разговаривал, потом пообщался с омоновцами. Мы ждали.
Подъехали еще две «скорые», как бы не те же самые: лица медработников показались знакомыми. Впрочем, могла и ошибиться.
– Маш, а что за разговоры об огнестреле? – вернулся Константин.
Я пожала плечами.
– Откуда мне знать? – я рассказала байку о том, как Сашка героически бросился меня спасать.
– Ясно, – буркнул Костя. – В общем, езжайте-ка вы в отделение. В изолятор засовывать не будем, свои люди вроде как, в коридоре посидите. Но показания дать придется по всей форме.