– Костик, я у тебя в подозреваемые переквалифицировалась?
– Маша, не морочь голову. На допросе разберемся.
– Весело. Слушай, а переодеться можно? Не в этом же, – я дернула за полу хирургического костюма, – потом от вас домой переться.
– Что за детский сад? Кто тебе даст в вещдоки переодеваться?
– Вот черт… Ты уверен, что пойдут как вещдоки?
Константин вздохнул:
– В этом вашем погроме как вещдок пойдет все. Поди тут с ходу разбери, где что и куда. Сколько времени описывать место происшествия будем – даже думать не хочу.
– Гадство… у меня там сумочка в раздевалке оставалась.
– Много денег было?
– Денег немного, саму сумочку жаль, и кошелек новый. – Я махнула рукой. – Черт с ним, сгорел сарай, гори и хата, но если найдешь – дашь знать, ладно?
– Дам знать. Идите, вас проводят. И мобильный парням отдай. Уходить из отделения будешь – вернут.
– Погоди, мужу можно позвонить?
– Валяй.
Ив трубку не взял. В операционной, как пить дать. Черт. Знать бы точно, в качестве кого меня забирают – свидетеля или подозреваемой? В тюрягу не хотелось однозначно. С другой стороны, пусть лучше трое судят, чем четверо несут.
– Да, Костя, по твоей идее…
– Не до того сейчас, – отмахнулся он. – Двигай уже.
В автобусе омоновцы поснимали маски, превратившись в усталых, плохо выбритых парней. Ехали молча всю дорогу. Дежурный выдал расписку на телефон, потом нас усадили в коридоре и оставили вроде как без присмотра, но какое «без присмотра» может быть среди снующих туда-сюда полицейских?
Я прислонилась затылком к стене, прикрыв глаза. Мозг, переполненный впечатлениями, отчаянно хотел отключиться – так вылетевшие от скачка напряжения пробки вырубают электричество во всем доме.
– Мария Викторовна, вы спите? – В голосе Сашки было столько неподдельного изумления, что я приоткрыла один глаз.
– Студент, ты патфизу на сколько сдал?
– На четыре…
– Значит, знаешь, что такое запредельное торможение.
И все-таки отключилась. До тех пор, пока кто-то осторожно не тряхнул за плечо.
– Так безмятежно дрыхнуть может только человек с чистой совестью.
– А с чего бы ей быть нечистой? – буркнула я, продирая глаза. – Олежка? Ты откуда здесь?
– Странный вопрос, – рассмеялся Олег. – Действительно, что капитану делать в РОВД?
– И в самом деле. Извини, спросонья не соображаю.
Я провела ладонями по лицу, сгоняя остатки сна. Где-то внутри снова заклокотал адреналин. Нервы ни к черту.
– Маш, а ты что тут делаешь?
– Видишь ведь: в милицию замели, дело шьют, – усмехнулась я.
– Что случилось? – разом посерьезнел Олег.
– Бюро разнесли. Толпа. Всех наших… не знаю, при мне одного «скорая» увезла, может, еще кто живой остался, мне проверить не дали.