Биологический объект.
Поехали.
Ив вернулся довольно быстро – похоже, улицы по-прежнему пустовали. Положил на стул пакет, мельком глянул на меня.
– Помощь нужна?
– Нет, спасибо, сама закончу.
– Тогда скажи точно, где пистолет. Залезу пока, заберу.
Выслушал объяснения и пропал. Я уже начала всерьез беспокоиться – мало ли, кого занесло в пустой морг; если залез некрофил, что мешает попасть в здание кому-нибудь более опасному, – когда муж вернулся.
– Пистолет нашел, сейчас заряжу и отдам. Хотел еще гроб принести, но не вышло. Все растащили.
– Черт с ним, с гробом, все равно в багажник не влезет. А…
– …мертвым все равно, – закончил за меня Ив. – А тебе?
– Мне – нет. Но все, что могу я для нее… точнее, уже не для нее, а ради ее памяти, сделаю. И не буду корить себя за то, что не всесильна.
– Завидую, – помедлив, отозвался Ив. – У меня так не получилось.
Мы завернули одетое тело в мешок для трупов и загрузили в багажник. Ив сказал, что дозвонился кладбищенскому священнику, тот обещал отпеть по всем правилам. С отдельным местом договориться не вышло – придется положить в одну могилу с Кирюшей. Что ж, хоть так.
Отец Иоанн встретил нас у входа на кладбище, предусмотрительно устроившись под единственным фонарем над воротами.
– В такое время и заблудиться недолго, – сказал он вместо приветствия. – Пойдемте, провожу.
На самом деле сейчас здесь было куда легче ориентироваться – не сбивали с толку толпы народа, как днем. Но говорить об этом, пожалуй, не стоило, по крайней мере при священнике. Объявит еще, чего доброго, какой нечистью. Отец Иоанн, конечно, не слишком походил на невменяемого фанатика, но проверять, где кончается человек и начинается служитель культа, не хотелось. И без того всю дорогу до церкви пришлось слушать молитву.
Мы внесли тело, уложив на специальную подставку.
– Смутные времена настали… – пробурчал Иоанн себе под нос.
Я напряглась. Если спросит про гроб – пошлю все к чертовой матери, заберу Аню и зарою сама. Я просто не смогу слушать упреки и увещевания. Да, не по-людски, да, память подруги заслуживает, чтобы все было сделано так, как полагается по ее вере и как она хотела бы сама. Но… господи, я не супермен. Я сделаю все, что в моих силах, и, может, чуть-чуть больше, но я не умею творить чудеса.
Священник тем временем вынес откуда-то два свертка ткани, крест, бумажную книжечку-молитву.
– Крест нательный на ней? – спросил он.
– Нет.
Иоанн вздохнул, я снова ощетинилась, готовая защищаться, но священник и тут ничего не сказал, лишь вышел и вернулся с нательным крестиком на веревочке. Надел его Ане на шею, покрыл голову платком, вложил в руки крест. Дал в руки Иву зажженную свечу, вторую протянул мне.