– Не вякну. – Мне резко стало на все плевать. – И никому это уже интересно не будет.
– В смысле? – испуганно спросил Лысый.
– Девушка умерла. Сильная потеря крови. При частом употреблении кодеинсодержащих препаратов нарушаются механизмы свертываемости – даже специальные инфузии, что я в нее влил, дела исправить не смогли. Да и от героина такое бывает. Потому и спрашиваю… Сказали б, что ваша подопечная – прожженная наркоманка, может, и вытянули бы.
– П…ц тебе! – заорал Бычара, хватаясь за пистолет.
Но Лысый удержал его за руку.
– Стой, Вадим. Если грохнешь доктора, то кто подтвердит хозяину, что мы ни при делах? Он же нас следом порешит. Мы еще хирургу позавидуем.
Удивительно, но столь проникновенная тирада товарища возымела действие. Бычара неловко убрал руку. И хмуро поглядел на меня:
– Еще увидимся, доктор. Хозяин захочет с тобой поговорить.
– Не думаю. – Я, нагло развернувшись к ним спиной, пошел снимать окровавленный костюм. Дико хотелось в душ и чего-нибудь алкогольно-высокооктанового. Но еще сильнее хотелось, чтобы этот ненормальный день побыстрее закончился. Или хотя бы не приносил больше сюрпризов.
Эти два брата-акробата крепко меня разозлили. Что ж за мода такая пошла – крайними врачей делать. Должны спасти, должны вылечить, должны сделать невозможное – и никакой исход, кроме благополучного, не подразумевается. Жаль, что никто, кроме нас, не знает, сколько болезней в сухих строчках инструкций дополняются фразой «при адекватном лечении смертность не более такого-то количества процентов». Мы порой вытягиваем с того света, когда сами не верим в благополучный исход, но никто этого не замечает, не хочет замечать. А не получается – общественное мнение с радостью хавает объяснение, кто виноват от и до.
Да и не стоит обывателям всего этого знать – а то еще повесятся с перепугу, как поймут, насколько она хрупкая – эта жизнь. Нет, мы точно не герои, побеждающие смерть инъекцией да таблеткой. Мы шулера, которые раз за разом обманывают старуху с косой, выставляя ее за дверь больничной палаты.
Вернувшись в отделение, я услышал, как визжит старшая медсестра. Следом донесся крик:
– Кто-нибудь! Сюда! Он встал!
В конце коридора из палаты выскочила Валентина Матвеевна, причем с такой скоростью, как будто за ней гнались ромеровские зомби, подвывая: «Мозги! Мозги!»
– Кто встал? – не сдерживаясь, заорал я на весь коридор. – Что еще случилось?
– Иван Игоревич! Иван Игоревич! – Истерические нотки никуда не делись, Валентина Матвеевна подбежала ко мне, вцепилась в плечо. И тут я с удивлением понял, что медсестра от страха еле на ногах держится.