— Что? Почему? — Сэр Джеймс лязгал зубами от злости.
— Кухарка напилась до потери сознания, сэр.
— Я же говорил тебе держать алкоголь под замком.
— Я так и делал, сэр, но я нашел на кухонном столе вот это.
Хаддл выставил напоказ бутылку голубого кюрасо. Бутылка была пуста.
— Полагаю, что твой отец все хорошо обдумал, — сказала я Джереми.
Мы вдвоем лежали на широкой кровати в комнате-башенке. Окна были распахнуты настежь. За окнами в темноте раздавались крики совы. В мое отсутствие Джереми перебрался в мою бывшую спальню. Мне показалось совершенно естественным разделить постель с Джереми, провести с ним ночь в нашей обычной невинной манере.
— Все потому, что отец полагает: ты будешь чувствовать себя обязанной готовить для нас бесплатно в течение недели. А он сможет уволить кухарку без выходного пособия. Ты ведь оправдаешь ожидания отца, дорогая? — Джереми нежно сжал мое плечо.
— Конечно. Я могу приготовить йpaule de mouton а la boulangиre. Это блюдо очень дешевое и невероятно вкусное. Картофель, лук и чеснок, запеченные с бараньей лопаткой. Или boeuf braisй а l'italienne — это тушеная говядина с помидорами, красным вином и грибами. Думаю, что сэру Джеймсу понравится манный пудинг gnocchi. Не слишком изысканно, как ты считаешь?
Джереми повернулся на бок и захрапел.
На следующее утро Лалла повезла меня за покупками. Она надела на шею голубой платок, украшенный бисером, который я привезла ей из Лондона. Платок не очень подходил по цвету к желтому летнему платью, но Лалла настояла. Тиффани когда-то купила платок в небольшой лавчонке. Она собиралась срезать бисер, но я уговорила отдать мне платок таким, какой он есть. Мне льстило то, что Лалла одобрила мой выбор. Если Лалла сказала, что платок ей понравился, значит, она говорила правду. Я знала, что Лалла не умеет притворяться.
В полдень мы репетировали. На первый раз мне было разрешено подглядывать в книгу и читать свои реплики. Но Джереми строго заявил, что ожидает: к завтрашнему утру я выучу свою роль наизусть.
— Боюсь, я не смогу выучить столько за одну ночь, — возразила я. — Кроме того, мне не нравится пьеса. Как можно запомнить такой глупый текст?
— Закрой рот, Виола! Не спорь со мной! Ты произносишь свою реплику и падаешь в объятия Зеда. Не волнуйся, он удержит тебя.
— Конечно, удержу, — промолвил Зед низким голосом.
Он хищно ухмыльнулся, обнажив острые зубы. Ладони Зед сложил чашечками, словно собираясь схватить меня за грудь.
— Думаю, что ты должен поддержать меня за талию, — прошептала я сердито. — Никогда викторианский джентльмен в здравом уме не подумал бы схватить меня подобным образом.