— Хорошо, но только ненадолго, — разрешила я, продолжая поглаживать его по голове. — Ты не должен здесь оставаться.
Джереми обнял меня и утопил свой подбородок в меховом манто. Было очень тепло и уютно, но привитые с колыбели благоразумие и необходимость соблюдать приличия сдерживали меня. Не в моих правилах было пренебрегать обязанностями гостя, я не могла переспать с сыном хозяев дома в первую же ночь…
Утром солнце разбудило меня. Джереми посапывал рядом. На улице, залитой светом, раздавалось щебетание. Небольшая птица заглянула в окно и застучала клювом по стеклу. «Господи, как жарко», — подумала я.
Соскочив с кровати — голыми ногами на прохладные доски пола, — я подбежала к окну. Далеко внизу деревья качали голыми ветками. Пестрые, черно-белые коровы размером с мышь, понурив головы, медленно шли через парк. Белые пушистые облака проплывали мимо моей башни в голубом небе. Полоска темной воды виднелась вдалеке, у подножия зеленых холмов. Я могла бы любоваться этим часами.
Мне захотелось сделать глоток свежего воздуха. Отодвинув задвижку, я легонько толкнула створки. К моему ужасу, рама целиком вышла из проема и окно с шумом свалилось на землю. Порыв холодного ветра обжег мое лицо, словно пощечина. Снизу раздался приглушенный звон. Я наклонилась, стараясь рассмотреть, куда полетело злополучное окно. Солнечные зайчики подмигивали мне из-под деревьев. Я проклинала свое невезение. Перспектива быть должником сэра Джеймса пугала меня до чертиков. Лучшим выходом было бы вернуть окно как можно быстрее и попросить Джереми вставить его на место. Тогда, возможно, никто ничего не заметит. Я посмотрела на часы — лазоревый корпус, оправленный бриллиантами, — которые тетя дала мне поносить. Это были часы для вечеринок, они не годились для ношения в дневное время, но я уронила свои в кастрюлю с супом, который Тиффани приготовила на обед. С тех пор мои часы находились в ремонте, а я пользовалась тетиными. Восемь часов — время водных процедур. — Джереми, подъем!
Я наклонилась над кроватью и стала его трясти. Джереми пробормотал что-то, глубоко вздохнул и перевернулся на живот. Почти немедленно он засопел вновь, как ни в чем не бывало. Я побежала в ванную. Бешено рванув кран с горячей водой гаечным ключом, я смогла выдавить из него тончайшую струйку. Пять минут спустя вода перестала быть даже немного теплой. Мне пришлось долго вертеться под холодными каплями, смывая розовую пену, — я легкомысленно намылила себя с ног до головы. Пена упорно не желала смываться. Вытеревшись насухо, я обнаружила розовые полоски — остатки пены — на полотенце. Почистив кое-как зубы нанесенной на палец зубной пастой и расчесавшись, я посмотрела на себя: после неимоверных усилий мне удалось выглядеть относительно чистой, только пятно крови на платье портило облик.