— Не волнуйся за меня.
— Правильно, не надо! Я полагаю, что ты все предусмотрел в этом плане.
— Почему ты вдруг такая резкая?
— Я спрашиваю себя: к чему это все нас приведет?
— «Это все»?
— Эта предвыборная кампания.
— К моему избранию, конечно. И ты будешь подругой сенатора штата Нью-Йорк!
Она предпочла не уточнять того, что он подразумевал под этим.
— Теперь ты думаешь только о своей карьере?
— Она увлекательна и отвечает моим чаяниям. Почему тебе хотелось бы, чтобы я оставил ту единственную часть моей жизни, которая никогда меня не разочаровывала?
— В то время как женщины, безусловно…
Он кисло улыбнулся.
— Пусть эти слова останутся за тобой.
Какое-то мгновение она провела в задумчивости, а затем неожиданно вскинула голову.
— На самом деле — почему ты хотел увидеть меня?
— Ради удовольствия.
— Ты обещал мне объяснить при встрече…
— Все объясняется само собой, разве нет? Когда теряешь кого-то из виду на столь долгий срок, то не возобновляешь знакомства по телефону!
— Но мы же провели вместе вчера целый вечер. Чего же тебе еще?
— Встретить тебя одну, такую, как ты есть. Попытаться вновь найти ту, которую я знал когда-то и которая — это правда — сильно изменилась.
— Я тебе это говорила.
— Да, знаю, но не уверен, что ты должна воспринимать это как комплимент.
— Почему?
— Внешне ты никогда еще не была столь красивой, но что-то в тебе увяло. Тот огонь, что пылал в тебе, похоже, угас, придушенный спокойной, правильной жизнью, которую ты ведешь.
— Запрещаю тебе судить о моей жизни!
— А я считаю, что имею право тебе это сказать по праву старого друга.
— Ты думаешь, мне следовало продолжать «малевать свои картинки», так, что ли?
Он также не забыл этого выражения. У него на лице появилась разочарованная улыбка.
— Признаюсь, в тот день я повел себя очень неловко.
— Не неловко, Стефен, а немного излишне честно. Потому что ты всего лишь высказал свои подлинные мысли. Над моим искусством и моими картинами ты насмехался всегда, потому-то я и спрашиваю себя, во имя чего ты упрекаешь меня сегодня в том, что я не отдаюсь этому!
— Быть может, оттого, что я наконец понимаю, какое значение они имели для тебя.
— Быть может… Слишком поздно.