– Однако, Илюша,
жестокий ты парень, – Лубянский вытер выступившую испарину на лысине и затылке.
– Не только большой выдумщик, но и очень жестокий. Признаюсь, не ожидал. Даже
предположить не мог, что ты… мне… вот так...
– Максим Петрович,
я просто немного пофантазировал, – Гусман возвратился на свое место и сел за
стол. – Я ведь еще ничего не предложил, а изложил один из возможных вариантов,
который обеспечит вам стопроцентную победу на выборах. Но раз вы такой
эмоциональный, впечатлительный, ранимый, то, думаю, вам лучше подобрать себе
более профессиональную команду. Рад был сотрудничать с вами, Максим Петрович.
Для меня лично это большая честь. И считайте, что я вам ничего не говорил.
– Погоди, погоди, –
Лубянский подошел к Илье и положил ему руки на плечи, удерживая за столом. –
Ты, паренек, не только башковитый и все такое прочее, но и обидчивый. А сам только
что учил эмоции свои сдерживать. Ты изложил, мы послушали. Вот и славно. Я себе
это все представил – и жутко на душе стало. Представляю, что будет со Смагиным.
Теперь надо подумать, насколько все это осуществимо.
– Осуществимо, –
ответил Илья, открывая свою папку с бумагами. – Мы продумали все детали, до
мелочей. Детское кафе скоро действительно планируют открыть, все будет
происходить вечером, пригласят много детишек из соседнего интерната, там живут
в основном сироты. Так что, Максим Петрович, совесть ваша может быть спокойной:
плакать за детишками, кто попадет в ту мясорубку на дороге, особо будет некому.
Но мы выбьем слезу из электората. У нас уже есть журналисты, готовые освещать
эту тему, они ждут команды. Лишних свидетелей рядом не будет, мы тоже об этом
позаботимся. Только дети, машина, трупы, кровь и журналисты. Скорая помощь,
врачи, милиция тоже будут, но лишь после того, как мы сделаем свое дело, все
зафиксируем, чтобы ни у кого не возникло ни малейших подозрений на
фальсификацию или провокацию, даже у самого Смагина с его верным псом Владом
Чуваловым.
– Кстати, а что это
за личность? Вам что-нибудь о нем известно, кроме того, что он является его
главным помощником и референтом? Кто этот узкоглазый «друг степей»? Откуда у
Смагина к нему такое безграничное доверие?
– Это, скорее, друг
снегов, а не степей. Он уроженец северных племен, личность действительно
загадочная. Чувалов для Смагина даже больше, чем сын: это неотъемлемая часть самого
Смагина. Нам пока не удалось установить, что именно их связало, ведь Смагин
взял его под свое покровительство еще с того времени, как этот маленький тунгус
переселился из своей юрты в интернат, а уже оттуда – в дом Смагина. Да и не
столь уж важно, кто он и откуда. После того, что произойдет, Смагину бессилен
будет помочь Сам Господь Бог, а Чувалову останется только одно: паковать чемодан
– и ближайшим авиарейсом назад в тундру, к своим соплеменникам. Служить такому
хозяину не захочет не то что ни один уважающий себя человек, но даже ни один
чурка, ни одна дворовая собака.