– Согласен. После такой
истории не только голова с плеч полетит, а все: бизнес, доверие, компаньоны,
авторитет, власть. Полетит мгновенно и навеки вечные. Свою репутацию он уже
никогда не восстановит.
– Это еще не все,
Максим Петрович, – Гусман раскрыл еще одну лежавшую перед ним папку. – Мы
изложили вам лишь один из вариантов и лишь в отношении одной дочери. А ведь
есть еще одна дочка – которая рвется в монастырь и уже проводит там большую
часть своего времени. Если вам интересно, у нас есть предложения и относительно
ее особы.
– Неужели того, что
вы задумали, будет недостаточно? – Лубянский изумленно взглянул на своего
аналитика. – Крови, детских трупов, шума вокруг всего этого… Неужели есть необходимость
расправиться со Смагиным и через его вторую близняшку?
– Максим Петрович,
в вас опять просыпается жалость к сопернику. А это уже опасно для самого вас.
Снова напомню вам древнюю мудрость: победителей не судят, а поверженным горе.
Смагина необходимо не просто сломить, а сломать – навсегда. Иначе он сломает
вас. Точно так же. Поэтому никакой жалости к вашему оппоненту, никаких эмоций!
– Ну и..? –
Лубянский ждал, какой новый план начнет излагать ему Гусман.
– Мы снова
обратились за консультацией к опытным психоаналитикам, психиатрам, которым
знакома мотивация поступков людей, желающих оставить мир и уединиться в
монастыре: неважно, женщины или мужчины. Монахи и монахини, какими бы аскетами
они ни были, остаются все-таки живыми людьми, а значит, ничто человеческое им
не чуждо, тем более, когда это не дряхлый старческий организм, а еще молодой, в
котором естественные желания не только не угасли, а, напротив, дают о себе
знать в полный голос. На этом мы и предлагаем возможный вариант относительно
второй дочери Смагина – Надежды, которая не хочет продолжить дело родного отца,
обзавестись семьей, детьми, что было бы вполне естественным, а стремится к
противоестественному – уединиться, скрыться от всех в монастыре. Я не буду
вдаваться в богословские вопросы монашества, которые мы тоже тщательно изучили,
а позволю себе снова немного пофантазировать.
Представим себе,
что в неком монастыре – не столичном, а самом что ни на есть захолустном,
поселилась некая молодая особа. Мало кто знает, что она из богатой,
состоятельной семьи, очень воспитана, а не какая-то, извините, уличная,
безродная шавка, которой жить негде. Никто не может понять – ни родители, ни
близкие друзья, зачем она сюда пришла, что ищет, ведь имеет все, о чем только
можно мечтать. Ладно, пришла – и пусть пришла.