Неожиданно она
обернулась и, увидев снимавшего Алексея, погрозила ему пальцем.
– Ничего, ничего, –
рассмеялся тот, – а то приедешь домой – никто не поверит, где была. А попала ты
не просто в горячую точку, а в самое пекло. Помнишь плакат на въезде? «Добро
пожаловать в ад!». Со временем книгу напишешь про нашу поездку.
Марта хотела заглянуть
внутрь разрушенного одноэтажного здания, стоявшего на углу, но Алексей
остановил ее:
– Не забывай, о чем
предупреждали. Везде могут быть мины–ловушки. Под каждым камнем. Саперы могли еще
не все успеть проверить.
Она остановилась и
послушно пошла за Алексеем.
– Ты не поверишь, но как
раз в этом здании еще до войны сидели наши коллеги, – он поднял с земли
небольшой обломок кирпича и ловко забросил его в зияющую дыру в стене. – Здесь
была редакция молодежной газеты. Моя первая репортерская школа.
Он рассмеялся, засовывая
«Кэнон» назад в сумку. Они стояли на перекрестке двух некогда больших и широких
улиц.
– А тут был здешний
«Бродвей», – пояснил Алексей. – Каждый вечер – сплошная тусовка. Все выходили
сюда, особенно летом, чтобы подышать вечерним воздухом. После выпускного
школьного бала тоже все шли сюда – встречать первый рассвет самостоятельной
жизни. Классное место…
Они прошли перекресток,
и Алексей продолжил:
– А это наш любимый
скверик. У каждого тут была своя лавочка. Наша, например, вон там.
И он указал в ту сторону,
где лежали остатки рухнувшей стены.
– Пошли дальше, за нами
скоро должны приехать. Группа вылетает в горы рано утром. Нам еще надо
отдохнуть. Или ты останешься?
– Нет уж, – возразила
Марта, – не для того я сюда просилась, чтобы просидеть всю командировку с
пьяными офицерами.
– Тогда давай топать, а
то…
Алексей не успел
договорить, как метрах в пятидесяти от них раздался оглушительный взрыв, потом
еще один. Их накрыло ударной волной и целым облаком пыли. Не успев ничего
крикнуть Марте, Алексей сгреб ее двумя руками и накрыл собой, повалив прямо на
грязный асфальт…
Марта вскрикнула и…
проснулась. Она даже не сразу сообразила, что все только что виденное и
пережитое ею было сном. Ей казалось, что она еще слышит эхо взрывов,
смешавшихся с истошными криками людей, автоматными выстрелами. Оглядевшись по
сторонам, она постепенно начинала соображать, что находится в своей комнате, на
маленьком диване, а через проемы окон разливался тихий мягкий свет от уличных
фонарей.
Ее била нервная дрожь.
Она откинула назад растрепанные волосы и ощутила, как вспотели ладони. Марта
слегка потерла их – как будто почувствовала под пальцами какой-то песок. Она
встала с постели, тихонько прошла на кухню и включила маленький настольный светильник.
Взглянув на себя, она была не в силах сдержаться от охватившего ужаса. Ночная
сорочка была вымазана странной пылью, грязью, частичками строительного мусора,
словно Марта лежала в ней ничком на грязном асфальте. Такими же грязными,
перепачканными были ее руки, особенно ладони, а на коленках виднелись свежие
ссадины.