Отец
Виталий, уронил голову на руки, затих, лишь плечи его слегка вздрагивали.
—
Свинья я, свинья, офицер! Какой великий дар мне дал Господь — священство! Я же
этими погаными руками своими на престоле хлеб и вино в Тело и Кровь Самого Бога
прелагаю! Касаюсь его святыни пальцами, трясущимися от пьянства! Стыдно, фу,
как стыдно мне, офицер, горько! Тошно мне от самого себя, офицер, от немощи
моей душевной, от лени, от себялюбия, гордыни оскорблённой, от обид — как так,
меня, такого хорошего, сожрали! Приход разрушили, загнали в глухомань, унизили!
Дал Бог испытанье, а я не вынес, не смирился, молитвой в себе скорбь не
победил, а запил… Тьфу, дерьмо я, а не пастырь Божий! А я ж Его люблю! Люблю и
оскорбляю, всей жизнью своей оскорбляю, всей мерзостью своей греховной… Вот,
офицер, считай, что исповедался тебе… Да жаль, что ты не поп с епитрахилью…
Даша
тихонько встала, осторожно обошла вокруг стола, бережно положила свои тонкие
девичьи руки священнику сзади на плечи и благоговейно, как икону, поцеловала
его поникшую голову.
—
Батюшка, миленький! Господь вас обязательно помилует и спасёт!
Отец
Виталий замер, затем медленно поднял голову, повернулся и посмотрел на девушку.
Лицо его, залитое слезами, улыбалось!
—
Я верю в это, девочка! Это не ты, это сейчас Ангел Божий через тебя сказал!
Он
окинул окружающее почти совсем трезвым взглядом, остановившимся на окне.
—
Ребята! Ночь на дворе, а я вас заболтал совсем! Сегодня в Колонтаево вам не
попасть, я не смогу сейчас машину повести, а сами вы по темноте дороги не
найдёте. Эх! В этой халупе даже положить вас негде… А, есть, придумал! Я дам
вам одеяла и провожу до края кладбища. Там, с другой стороны от входа, вы
выйдете на поле, пройдёте вдоль опушки метров сто пятьдесят, там сенной амбар
со свежим летним сеном. Там спать одно удовольствие, ночи сейчас тёплые, да и в
одеяла завернётесь — не замёрзнете! А утром раненько я вас разбужу и
быстренько, до службы, подброшу к повороту на Колонтаево, а сам вернусь
служить! Ну, как вам этот план?
—
Отлично, батюшка! Сто лет не спал на сеновале! — вставая, потянулся Сергей.
—
А я вообще ни разу не спала! Как здорово! — радостно отозвалась Даша.
—
Ну, пойдёмте! — священник открыл стоявший в углу сундук, вынул из него два
свёрнутых рулонами старых байковых одеяла, похожих на армейские, вручил их
Сергею. — Тут недалеко!
Они
вышли на улицу.
Светила
полная луна, в её свете очертания храма, деревьев, надгробных памятников и
крестов казались фантастическими декорациями какого-то великого вселенского
действа, загадочного, полного тайн и неожиданностей.