Захар вертел головой, порываясь что-то сказать, но почему-то после последних слов отца сник. А я спросил:
- А с армией как быть?
С армией все было хорошо - Майцев-старший сказал, что если так нужно, то он сделает как надо. Будут нам белые билеты по категории "Д". На вопрос - что за диагнозы он нам придумает? - Михалыч только загадочно улыбался и посоветовал не лезть в области, не предназначенные для столь незамутненных разумов как наши.
Потом он встал за своим столом и сказал:
- Приятно было поговорить с вами, молодые люди. Думайте, думайте и еще раз думайте. И только после того - делайте. Не раньше. А буде понадобится какая-либо помощь - обращайтесь, всегда рад. А сейчас извините, у меня задачи попроще, чем ваши, но пациенты тоже нуждаются в моем участии. Всего хорошего. Если чего надумаете, Захар, приводи Сережу к нам домой.
Нам тоже пришлось встать и попрощаться.
- И что будем делать? - спросил Захар, когда мы вышли за ворота и оказались на пыльной улице.
- Как говорит дядя Миша - "знал бы прикуп, жил бы в Сочах". - Я сплюнул в ворох собранной дворником листвы. - Понятно, что нужно выделить что-то главное, но что?
- Ты там десяток причин перечислил, неужели нет чего-то главного, чего-то, что связало бы все?
- Есть, конечно, - хмыкнул я. - О чем бы люди не говорили, в конечном итоге они все равно говорят о деньгах.
- Деньги - это бумага, - заявил Майцев. - Что толку в деньгах, если, как ты говоришь, всех одолеет тяга к воровству? Да и где их взять, чтобы на всех хватило? Не, Серый, деньги, это, конечно, неплохо, и лучше если они есть, чем когда их нет, но нам нужно что-то посильнее... Что-то посильнее просто денег.
Я не нашел, что возразить. И мы уже подошли к автобусной остановке, на которой оказалось несколько человек ожидающих "тройку".
Пока подъехал раздолбанный ЛиАЗ, мы успели обсудить "Новых амазонок" - польский фильм, только что появившийся в прокате. Мы смотрели его не вместе - Захар таскал в кино какую-то очередную подружку, а я составил компанию двум одногруппникам. Захар восторгался режиссерской выдумкой и смешными костюмами сумасшедших поляков, а я попенял на не очень понятный мне юмор. И оба мы посмеялись, что события, происходящие в фильме, режиссер отнес к 1991-му году: всего через семь лет. Что-то со временем у польских сценаристов было неладно. Потом Захар припомнил, как пару недель назад - как раз когда сбили "Боинг" над Камчаткой - ходил на день рождения к какому-то родственнику, умудрившемуся привезти из короткой заграничной командировки видеомагнитофон. И коротко, с непередаваемым восторгом поведал о мощном "чуваке", что размахивал мечом с экрана. Он так и не смог вспомнить труднопроизносимую фамилию.