- Мам! Ма-ам! - Если она не отзовется, я точно сойду с ума. - Ну мам!
С кухни донеслись звуки валящейся с полок посуды, и спустя секунду рассерженная мать возникла на пороге моей комнаты.
- Чего ты орешь, как резанный? Рейган войну начал?
Моя мама была коммунистом с десятилетним стажем и пламенно ненавидела всех своих идеологических противников - особо страстно почему-то Рейгана и Вильюна. Наверное, она по- настоящему тревожилась за судьбу несчастных негров на юге Африки. Или такова была новая линия партии. Впрочем, она все делала пламенно - пламенно варила борщ, с тем же большевистским чувством выступала на родительских собраниях, когда я еще учился в школе, и так же страстно клеймила позором происки нерадивых сантехников и их начальников - на кухне, когда приезжал в гости мой дядька - ее родной брат. Был дядька Мишка совершенно беспартийным и абсолютно безыдейным. Кажется, такая установка стала его религией. Он спорил с мамой просто ради спора - чтоб позлить убежденную в своей правоте старшую сестру и под шумок жаркой дискуссии выпросить себе пару дармовых стаканов водки.
- Так чего орал? - Мама смотрела на меня строго и встревожено.
Я показал пальцем в телевизор, где шли вечерние новости:
- Слушай, мам, сейчас она скажет: "ударную стройку посетил Член Президиума Совета министров СССР, Руководитель Штаба строительства БАМ Дмитрий Филиппов. В теплой, конструктивной беседе с работниками участка он выяснил...", - я выкрутил регулятор громкости звука в телевизоре на максимум.
- ... пробивают длиннейший в СССР Северо-Муйский тоннель, длина которого, по завершении строительства, составит более пятнадцати километров! - Раздался из телевизора голос корреспондента. - Ударную стройку посетил Член Президиума Совета министров СССР, Руководитель Штаба строительства БАМ Дмитрий Николаевич Филиппов. В теплой, конструктивной беседе с работниками участка он выяснил, какие трудности стоят перед строителями участка... - я убрал громкость.
Мама смотрела на меня недоуменно. Она не понимала, что такого особенного я ей показал и поэтому я под ее удивленным взглядом написал записку:
"Ну и что в этом такого? Днем новости где-то послушал по радио"?
Она не видела, что я написал, и я свернул бумагу пополам.
- Ну и что в этом такого? Днем новости где-то послушал по радио?
Я протянул ей свою записку.
- Что это? - Она прочитала короткую строчку. - Ты издеваешься что ли? Дразнишься?
Я молча протянул ей еще одну бумажку, заготовленную мною еще до начала вечерней программы "Время". На ней моим совсем не каллиграфическим почерком были написаны те слова, что она только что произнесла.