– Я ведь, знаешь, что заметил? Не смотрит она на меня. Специально или нет, но отводит глаза. Не могу встретиться с ней взглядом, – изливал душу царевич.
– А руками?..
– Да при чем тут?.. Любовь – это когда двое не могут насмотреться друг на друга, смотрят и не могут отвести глаз от любимого лица.
– Я тебе так скажу: когда еще нужда случится, действуй руками. Отворачивается – возьми руками за плечи, крепко возьми и разверни к себе. Вот если тут глаза отведет, то тут уж руками глаза разворачивать не след. Тогда уж бросай ее. Тогда уж точно уверишься, что не ты ей нужен. Ни ты, ни взгляды твои. Им вообще не взгляды нужны. Поверь. Знающие люди говорят, что девки – они ушами любят. Им надо, чтоб, значит, еще и говорили им что-то при этом. Представляешь?
– Как же такое возможно? У меня же дыхание замирает, когда я ее губами касаюсь. Или даже просто смотрю. Я же ее вожделею! Как можно, скажи на милость, вожделеть и говорить одновременно?
– Видать, как-то исхитряются смертные.
– Хорошо еще, что они головы не откусывают.
Бобрище посмотрел на друга с тревогой.
– Вот ты скажи мне, как же смертные за свою короткую жизнь успевают научиться искусству любви, а я за свою бесконечную никак не могу постичь сих премудростей? – мучился непростым вопросом царевич.
– Наверное, это только в живой жизни познать можно. А тебя же совсем мальчишкой приобщили, вот ты и любишь, как ребенок, – ластишься, – предположил сокольничий и всем своим большим сердцем пожалел друга.
Напившись с царевичем в «Праге» до зеленых чертей, сокольничий сочинил объявление и подал его в «Московский листок»:
«Пропала сучка породы «шмудель» (пудель 3-го класса). На правой щеке родинка, в ушах сережки. Вознаграждение доставившему – 10 рублей».
Покинутый влюбленный долго не мог уснуть от одолевающих его мрачных дум. К тому же его очень раздражали революционеры, собравшиеся в доме напротив. Маскируя политическую сходку под гульбу, шумели долго. Утомившись беспокойными соседями, он телефонировал в жандармское управление, которое, произведя облаву, революционеров арестовало, и Уару наконец под утро удалось уснуть.
После полудня над Москвой пронеслась гроза с сильным ливнем и крупным градом. В седьмом часу вечера прошел второй ливень. В Арбатской, Пречистенской, Рогожской и Лефортовской частях, где низины, залило подвальные этажи, во многих местах воду выкачивали паровыми машинами. У Арбатских и Никитских ворот, в Обыденном переулке, у храма Христа Спасителя да на Елоховской улице воды накопилось выше колена. Бесчинством стихии воспользовались извозчики и перевозили публику через улицу, требуя за это рубль.