Сын Карла Густавовича Фаберже, выпускник Петришуле, художник по ювелирным изделиям, учился с 1894 по 1902 год в Англии. А с 1906 года и проживал там постоянно, работая в лондонском филиале фирмы Фаберже. Это была на данный исторический момент единственная зацепка московских, с помощью которой удалось начать операцию по экспроприации алмаза.
Николенька докладывал в Москву пространно и подробно. Однажды, по случаю воскресного дня, ученики ювелира отправились гулять по Лондону. Гулял каждый сам по себе, как думал Исидор Лангфельд, не ведавший, что его соученик, с которым он познакомился у мастера, приставлен специально следить за ним. С раннего утра лига суфражисток – сотни поборниц политического равноправия женщин – окружила палату общин и произвела бурную манифестацию, продолжавшуюся пять часов. Конная полиция пыталась разогнать демонстранток. Причиной протеста было неупоминание в тронной речи об избирательных правах женщин. На состоявшемся вчера ночью митинге суфражисток было принято решение продолжать демонстрацию. В резолюции говорилось, что в случае необходимости суфражистки готовы жертвовать жизнью за свое дело и не испугаются, если даже будут вызваны войска, чтобы стрелять в них. Против суфражисток выступила новая лига антисуфражисток, которая как раз в этот день решила вручить Парламенту петицию, покрытую тысячами подписей. В результате, пробиваясь сквозь толпу разъяренных женщин, Трубницкий чуть не упустил Лангфельда.
Только накануне Николеньке стало известно, что на Лондон наступает кокаинизм. О быстром распространении в Лондоне одной из опаснейших форм наркоза – кокаиномании – сообщал читателям популярный английский журнал. Мания эта недавно еще была совсем неизвестна в Англии, теперь же все более и более распространялась. «Некоторое время эту страсть можно так держать в тайне, что даже ближайшие друзья ничего не будут о ней подозревать, так как она не производит отталкивающего впечатления обыкновенного опьянения. Главными жертвами ее бывают врачи, писатели и политические деятели. Впрыскивание кокаина является самой опасной формой опьянения», – предупреждали публику. Статья произвела на юношу нехорошее впечатление, и теперь Трубницкий опасался, что наблюдаемый им объект впадет в новомодный грех и завалит дело.
Из квартирки, которую снимали для него московские нежданные благодетели, вор отправился прямиком на Юстонский вокзал и сел в поезд, следовавший в направлении западного побережья. Трубницкий едва успел вскочить в соседний вагон, как состав тронулся. На каждой станции сыщик приникал к окну, но Лангфельд из поезда не выходил. Николенька сильно нервничал и на конечной станции – в портовом городе Холихэд выскочил на перрон раньше, чем следовало. Исидор Лангфельд вполне мог его заметить, хотя виду и не подал. И это было плохо.