— Ему пятнадцать, — заметил прокурор, — с ним должен быть его опекун или кто-нибудь из родителей. Мать здесь?
Свен-Эрик и Анна-Мария обменялись взглядами.
— Привезите ее сюда, — распорядился Бьёрнфут. — Дайте парню поесть, если он захочет, и позвоните в социальную службу, они тоже должны прислать своего представителя. А потом позовете меня.
С этими словами прокурор исчез.
— Только не она! — взмолилась Анна-Мария.
— Я съезжу за Кристин Викстрём, — успокоил коллегу Свен-Эрик.
Через час они снова собрались в комнате для допросов. Свен-Эрик и Анна-Мария сели по одну сторону стола, Беньямин Викстрём по другую, слева чиновник из социальной службы, справа заплаканная Кристин Викстрём.
— Ты послал этот рисунок Мильдред Нильссон? — спросил Свен-Эрик. — Скоро мы получим результаты исследования отпечатков пальцев, поэтому, если это сделал ты, лучше признаться сразу.
Беньямин Викстрём упрямо молчал.
— Боже мой! — запричитала Кристин. — Как ты мог такое сделать, Беньямин? Разве это поступок здорового человека?
Мускулы лица юноши напряглись. Он уставился в стол, прижав руки к телу.
— Думаю, нам нужно сделать перерыв, — сказал секретарь социальной службы и положил руку на плечо Кристин.
Свен-Эрик кивнул, выключил магнитофон и вышел за дверь вместе с фру Викстрём и секретарем.
— Почему ты не хочешь с нами побеседовать? — спросила Анна-Мария Беньямина, оставшись с ним наедине.
— Потому что вы ничего не поймете, — ответил юноша. — Вы совершенно ничего не понимаете.
— То же любит повторять мой сын, он твой ровесник, — заметила инспектор Мелла. — Ты знал Мильдред?
— Это не она здесь нарисована. Вы что, не видите? Это автопортрет.
Анна-Мария пригляделась. До сих пор она не сомневалась, что это Нильссон, но рисунок действительно изображал человека с длинными черными волосами.
— Ты ведь дружил с ней, так? — продолжала Анна-Мария. — И поэтому собирал вырезки со статьями о ее смерти?
— Она понимала, — шептал Беньямин. — Она все понимала.
Из-под черной завесы волос блеснули слезы, несколько капель упало на стол.
Беньямин вспомнил, как однажды сидел с Мильдред в ее кабинете в приходском доме. Она пригласила его на чашку чая с таволгой и медом. Таволгу дала ей одна женщина из «Магдалины», которая сама ее собирала и высушивала. Они шутили, что чай пахнет пометом.
Беньямин познакомился с Нильссон через одного из своих приятелей, который был ее конфирмантом.
На столе лежала книга под названием «Ворота», Мильдред как раз читала ее.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил Беньямин.
Книга была толстой. Слишком много английского текста и цветных иллюстраций.