Кровь среди лета (Ларссон) - страница 6

Катастрофа случилась неожиданно. Ничего подобного Ребекка не могла предвидеть. Речь шла о простой аренде, и клиент поинтересовался сроками уведомления о прекращении действия договора. Она ответила бог знает что, хотя папка со всеми документами лежала у нее перед носом. Клиент — а это была французская торгово-посылочная компания — потребовал возмещения ущерба.

Ребекка до сих пор помнит взгляд и побагровевшее лицо Монса Веннгрена, своего начальника. Она хотела уволиться, но он на это не пошел.

— Представь, как это будет выглядеть со стороны, — сказал он. — Все подумают, что это мы вынудили тебя написать заявление, что мы предали коллегу, которой приходится сейчас нелегко.

В тот день после обеда Ребекка вышла в город прогуляться. И когда она стояла где-то на Биргер-Ярлсгатан[2] в осенних сумерках, освещенных рекламными вывесками дорогих ресторанов и бутиков и фарами проносящихся мимо автомобилей, то вдруг поняла, что никогда не сможет вернуться в «Мейер и Дитцингер». Она вдруг ощутила желание находиться как можно дальше от своей нынешней работы. Но получилось иначе.


Ее отправили на больничный. Сначала на неделю, потом на месяц. Врач обещал помочь ей. Ребекка согласилась работать в бюро, насколько это было для нее возможно.

Случай в Кируне пошел «Мейер и Дитцингер» на пользу, особенно отделу уголовных преступлений. Конечно, газеты не упоминали фамилии Ребекки. Но название ее адвокатской конторы замелькало в СМИ, и ждать результата долго не пришлось. Люди желали, чтобы их интересы представляла «та девушка из Кируны». И получали стандартный ответ, что бюро предлагает им более опытного адвоката, но «та девушка» готова выступить в качестве его помощника. Судебные разбирательства с их участием широко освещались СМИ. На тот период пришлось два групповых изнасилования, одно убийство с целью грабежа и дело о взятке.

Руководство предложило ей присутствовать на заседаниях суда даже во время отпуска по болезни. Слушания выпадали не так часто, к тому же это был хороший способ не терять связи с работой. Ребекке не требовалось готовиться, можно было просто сидеть. Разумеется, только когда она этого хотела.

Ребекка согласилась, тем более что выбора ей, по-видимому, не предоставлялось. Она опозорила коллег, из-за нее компания понесла убытки и потеряла клиента. Отказаться было невозможно, поэтому она кивнула в ответ, виновато улыбаясь.

Заседания, по крайней мере, поднимали ее с постели.

Обычно на слушании того или иного дела взгляды судей и заседателей в первую очередь направлялись в сторону обвиняемого. Теперь же гвоздем программы стала Ребекка. Она опускала глаза и позволяла всем себя разглядывать. Хулиганам, убийцам, прокурорам, заседателям. «Да, это та, которая…» — она почти слышала, что они думают о ней.