В тот раз будущий папа Винни обнимал жену за плечи. Подобные проявления нежности не были в обычае у мужчин этого поселка, но Ларс-Гуннар так и светился от гордости. Ведь Ева, хоть и не блистала красотой, была намного его моложе, что-то между двадцатью и тридцатью, как Мимми сейчас. Где только эта туристка, коротавшая отпуск на Севере, могла познакомиться с ним? Однако так или иначе, но Ева вскоре взяла расчет на своей работе в… Норрчёпинге, насколько помнит Мимми, переехала в дом родителей Ларса-Гуннара, где он жил до сих пор, и устроилась в управление коммуны. Через год родился Винни. Сначала его звали Бьёрном[20] — подходящее имя для такого крепыша.
«Вероятно, Еве пришлось нелегко, — думала Мимми. — Переехать из города в захолустье, чтобы возить коляску по деревенской улице и не иметь других собеседников, кроме местных сплетниц. Как только она с ума не сошла! Хотя, вероятно, в конце концов именно это с ней и случилось».
Микроволновка засигналила. Мимми положила на блинчики пару ложек мороженого с клубничным сиропом. Потом налила стакан молока и намазала маслом три больших куска черного хлеба. Достала из кастрюльки на плите три сваренных вкрутую яйца, поставила все это на поднос, туда же добавила яблоко и вынесла в зал.
— И никаких блинчиков, пока не съешь все остальное, — строго предупредила она Винни.
Когда мальчику исполнилось три года, он заболел энцефалитом. Ева звонила в центральную больницу. Там сказали, что нужно подождать. Так они и ждут до сих пор.
А через два года Ева уехала. Бросила Винни и Ларса-Гуннара и вернулась в Норрчёпинг.
«Или сбежала», — мысленно поправляет себя Мимми.
В поселке говорили о том, что она бросила своего ребенка. «Бывают же такие безответственные женщины!» — возмущались люди. Спрашивали себя, как вообще такое возможно — отказаться от собственного ребенка!
Мимми не знала. Зато она представляла себе, как здесь сходят с ума. И понимала Еву, которая не вынесла жизни в розовом отшельническом доме Ларса-Гуннара.
Так Винни остался с отцом, который с тех пор неохотно вспоминал о Еве.
— Что же мне оставалось делать? — разводил руками Ларс-Гуннар. — Не мог же я принудить ее?
Ева вернулась, когда Винни исполнилось семь лет. Точнее, это Ларс-Гуннар забрал ее из Норрчёпинга. Соседи видели, как он на руках внес ее в дом. Скоро у нее обнаружили рак, и через три месяца ее не стало.
— Что же мне оставалось делать? — снова разводил руками Ларс-Гуннар. — Ведь она мать моего ребенка.
Еву похоронили на кладбище в Пойкки-ярви. Мать и сестра приехали проводить ее в последний путь. Они пробыли здесь недолго, не больше, чем было необходимо. Несли на себе ее позор. Сельчане избегали смотреть им в глаза.