Ещё ребёнком он попал в берлогу толстолапа, и добрый зверь выходил малыша. Плут хорошо помнил ласковое урчание огромного друга и бережное баюканье.
Что за чудесный сон. Плут знал, что он в безопасности, что с ним не случится ничего дурного. Болела голова, руки и ноги как будто налились свинцом. Но здесь, в берлоге, было уютно и сухо, а тихие ласкающие звуки облегчали телесные муки. Плут не хотел просыпаться. Вот бы лежать так вечно в тепле и покое, но почему-то он отлично понимал, что продуться придётся. Проснуться и увидеть.
Что увидеть? Внезапно Плут понял, что не знает ответа на этот вопрос. Он собрался с мыслями.
Итак, он помнит Нижний Город и бурю, наводнение, сметающее всё на своём пути. Помнит в панике бегущих горожан и…
И всё.
В его памяти образовался пробел. До ушей снова донеслось ласковое пение толстолапа. Ошибиться было нельзя, кто-то качал его на руках.
Плут медленно открыл глаза.
Так и есть, над головой купол из душистых веток, под головой мягкий мох.
Он в берлоге толстолапа.
— Неужели я правда здесь? Это не сон? — прошептал Плут, еле шевеля пересохшими губами.
— Ш-вух-ш, — раздался в ответ тихий голос.
Плут поднял глаза и увидел рядом с собой толстолапиху.
— Вумеру, — прошептал он, узнав свою старую подругу. — Это ты?
— Вурра-воох. Вух-вух! — сообщила толстолапиха, осторожно щупая его лоб. — Это не сон.
Теперь ты в безопасности, тот, в кого попала отравленная палочка. Но тебе нужно отдохнуть.
— Меера-веега-вух? — спросил Плут, пробуя пошевелить руками. — Вух! Лоора-веер? Веллах-вух? — Как я сюда попал? Ничего не помню!
Вумеру повела лопоухими ушами и оживлённо замахала лапами.
— Безволосый утверждает, что спас тебя от Губительного Вихря, и принёс к нам в Дремучие Леса.
— В Дремучие Леса? — повторил Плут. — Безволосый?..
Вумеру кивнула и указала вглубь берлоги, и Плут только сейчас понял, что они здесь не одни. Толстолапиха заурчала, и из тени выступил юноша. Он неуверенно подошёл к Плуту и опустился рядом с ним на колени. Плут увидел, что у него бледная кожа, впалые глаза и бритая голова.
— Плут? Как ты? — спросил он, тревожно глядя в его необычно светлые и отчего-то светящиеся глаза.
Плут растерянно смотрел на юношу, в его взгляде ясно читалось замешательство.
— Плут, это я, — повторил тот, — Ксант. Мы всё-таки добрались до Дремучих Лесов, старина.
Плут нахмурился, теперь он припоминал.
— Ксант? — переспросил он. — Ксант Филатайн? Мы вместе учились в Вольной Пустоши. Ты убежал… Нам сказали… Нам сказали, что ты шпион. Ксант, нам сказали, что ты предатель.
У Плута закружилась голова, лицо Ксанта растаяло. Вумеру стала нежно покачивать его в своих объятиях. Юноша зарылся лицом в тёплый мех и провалился в сон.