— Но у меня почему-то появилось такое ощущение, будто вы чем-то недовольны, а?
Трэйси, поколебавшись, подняла глаза.
— Просто… все это зря. Ничего у нас с вами не получится.
Он откинулся на спинку стула и, прищурившись, поглядел на нее.
— Надо полагать, речь идет не о дизайне моего дома.
— Конечно нет!
Воцарилось глубокое молчание.
— Но почему? — спросил Маркус наконец.
Трэйси стиснула руки, и вид у нее стал такой серьезный и сосредоточенный, что в другое время он расхохотался бы. Но сейчас ему было не до шуток.
— Я не смогу вписаться в стиль вашей жизни, — сказала она еле слышно. — Во-первых, я не вашего круга. Во-вторых, никогда не брошу свое дело, особенно после тех усилий, которые я вложила в него. Ну, а в-третьих… — Она беспомощно пожала плечами, — я не та, кто вам нужен.
— Почему вы, женщины, всегда лучше нас знаете, что нам подходит, а что — нет? — процедил сквозь зубы Маркус.
— Я просто высказала свое мнение. К тому же я не создана для романов, которые кончаются ничем.
— То есть не кончаются браком? На редкость высоконравственная позиция…
— Только не надо этого покровительственного тона, мистер Макларен! — вспылила Трэйси.
— Извините, — криво улыбнулся он. — Но скажите тогда, какая женщина мне подходит?
— Я вас слишком мало знаю.
— Не виляйте! Вы знаете меня достаточно, чтобы объявить, что мы друг другу не пара. Итак, я слушаю!
Трэйси, кусая губы, заговорила:
— Я исхожу из двух очевидных фактов: вы ищете жену, и Мэрилин хочет, чтобы это была женщина вашего круга.
— А при чем тут мнение моей сестры? — враждебно сказал Маркус.
— И все равно, у жены Маркуса Дж. Макларена во-первых, должна быть подходящая родословная, во-вторых, способность и желание жить по законам высшего общества, в-третьих, умение принять любое количество гостей, в-четвертых, сдержанность и ум, и наконец — полная преданность семье. При этом вовсе не обязательно, чтобы мистер Макларен сходил по миссис Макларен с ума.
В воздухе снова повисла зловещая тишина.
— Продолжайте! — медленно кивнул Маркус.
— А что продолжать? Моя кандидатура не удовлетворяет ни одному из этих условий, и этим все сказано.
— Вы — умная женщина и можете при желании произвести впечатление на окружающих, — возразил он, но как-то вяло.
— Если мне это заблагорассудится, что бывает нечасто. А кроме того, я не умею сдерживать свои эмоции и предпочитаю продуманным планам свободную импровизацию. Я ни в грош не ставлю империю Макларенов. Я…
— Трэйси! — Глаза его смеялись. — Пощадите!
— Нет уж, я закончу! Любить вас — это вечно жить на грани сердечного приступа. Беда в том, что достучаться до настоящего Маркуса Джулиуса Макларена — все равно что пробить стенку головой. Женщины, которых у вас наверняка было немало, развратили и ожесточили вас, превратили в циника, для которого нет ничего святого. Я права?