- Эми, не глупи.
- Ну, ну, насколько я понимаю, ты пришел объяснить, какой я еще несмышленый ребенок.
- Тема у меня другая - если хочешь, сражайся со мной, когда мы одни, но не в присутствии посторонних.
- Я вообще не хочу сражаться с тобой нигде, Филипп Старк. Это ты унижаешь меня при посторонних! И я спрашиваю: кто ты такой, чтобы так поступать? Если хочешь иметь жену, то и обращайся со мной как с женой.
- Если бы ты была настоящей женой, всего этого не случилось бы.
- Ненавижу тебя. Я действительно была дурой, когда думала.., думала...
- Что ты думала?
- Ничего. - Она встала и направилась к выходу.
Он удержал ее за руку.
- Что тебе сказала Джун? Судя по всему, Филипп догадался, что его секретарь кое-что себе позволила.
- Не намерена тебе этого говорить!
- Какая упрямая у меня жена! Я отослал Джун в Ривербенд, прочитав ей хорошую нотацию.
Глаза Эми удивленно расширились.
- Отослал? Почему?
- Почему? - весело передразнил ее Филипп. - Потому что ты моя жена, а она всего лишь секретарь! И вообще, Эми, я давно хочу сказать: как это трудно - быть твоим мужем. - Взгляд его посуровел, губы плотно сжались.
Комок подкатил к ее горлу.
- Поэтому ты был.., был в таком плохом настроении все эти дни? А не потому, что у тебя болела голова?
- Какая голова! - отмахнулся Филипп.
- А я-то.., не сумела догадаться раньше... Но я.., я же не могу вот так просто отправиться с тобой в постель. Еще минуту назад я так ненавидела тебя.
- Но эта минута прошла! - воскликнул Филипп, и в глазах его появился какой-то блеск.
- Не совсем. Пока я не простила тебя и все еще сержусь.
Эми выпалила эти слова и тут же пожалела о них, увидев, как посмотрел на нее Филипп - словно на маленькую злючку.
- Мы начали неделю в полной гармонии друг с другом. Давай вернемся к этому состоянию, - серьезно предложил он, но серые глаза его снова потеплели.
- Хорошо, - согласно кивнула Эми.
- Отлично. Давай закончим наш ланч. Не знаю, как ты, а я чертовски голоден!
Они успокоились, и снова жизнь дома вошла в норму.
Боб по несколько часов в день проводил на огороде и в курятнике, стараясь привести в порядок то, что сам испортил, и получил законное вознаграждение в виде ежедневного катания на тракторе под надзором Филиппа. А Мери, видя, как меняется сын, старательно вела домашнее хозяйство. Он мыла и убирала в доме, стирала белье и готовила еду. Исчезло выражение постоянной растерянности в глазах.
Но Эми понимала, насколько хрупко это идиллическое равновесие, вечно оно продолжаться не может, и нужно принимать какое-то решение. В обстановке этой гармонии ей больше не хотелось бороться с Филиппом. Часто она спрашивала себя, куда делась вся ее воинственность, и чувствовала при этом, как пылают щеки от стыда за свое поведение, за то, что она изводила Филиппа, заставляя его жалеть о браке с ней. Какими странными казались ей теперь и собственное строптивое желание, и сама мысль о том, что она непременно должна обуздать Филиппа Старка, чтобы не быть порабощенной самой... Что ей предстояло сделать для этого, она пока не знала, однако то, что уже уяснила, было значительным прогрессом в их семейной жизни: теперь замужество уже не казалось ей безрассудным поступком.