– Убить? – криво ухмыльнулся цу Альтниколас и медленно, картинно потащил из ножен шпагу.
Перед ним стоял всего лишь крестьянин: в кожаной куртке, черных потертых штанах… Босиком.
Якоб пошевелил пальцами ног в пыли и протянул руку к повозке…
Девушка закрыла глаза. Зачем? Ну зачем она кричала? Зачем просила помощи у крестьянина? Теперь бедного парня просто убьют.
Послышался дикий вопль.
Ирма приоткрыла один глаз и замерла. Такого она не видела никогда, о таком если и писали в книгах, то только в самых сказочных сказках.
Якоб достал из повозки медный черпак, одним движением оторвал ложку от рукояти и бросил ее в лицо противнику. Альтниколас отчаянно взревел, хватаясь за лицо, как будто Якоб плеснул в него кипятком.
Парень бросился вперед, держа медную рукоять, как короткий меч.
Дружный свист выхватываемых шпаг: дворяне бросили Ирму и повернулись в сторону крестьянина.
Цу Альтниколас упал с коня и сейчас медленно поднимался, слепо нашаривая на боку шпагу. Подбежавший Якоб ударом медной рукояти в висок уложил дворянина и подхватил его лошадь.
Глаза Ирмы округлились: парень, обычный крестьянский парень, чье имя она не удосужилась узнать, с легкостью поднял коня в воздух под брюхо – бедная животина жалобно заржала – и бросил его в надвигающихся дворян.
Молотящий копытами конь пролетел шагов двадцать и снес половину нападавших, смешав их в ржущую и кричащую кучу. Якоб подскочил к одному из упавших дворян, схватил его за ногу и, взмахнув им как битой для игры в городки, метнул, выбил из седел еще двоих.
Оставшаяся четверка растерялась. Они были опытными бойцами и не замедлили бы напасть на целый отряд, вооруженный чем угодно – хоть шпагами, хоть копьями, хоть ружьями. Но как справиться с тем, кто бросает в тебя лошадей?!
Дворянам очень помогло бы огнестрельное оружие – даже самая большая сила не спасает от самой маленькой пули, – но ни у одного из них не было самого завалящего пистолета.
Якоб же не терял времени. В дворян полетело еще несколько их же товарищей, после чего парень отскочил обратно к повозке.
На дороге осталась на ногах только одна лошадь – та, возле которой стояла Ирма. Все остальные смешались с наездниками в огромную кричащую кучу.
Неподалеку от повозки лежал мертвый цу Альтниколас. Еще два дворянина сломали шеи после столкновения с летающим конем.
Осталось еще девять. И они уже поднимались на ноги.
Якоб оторвал от борта повозки толстую жердь и, размахивая ею, как гигантской дубинкой, напал на конско-людскую массу.
Жердь колотила по всему, что пыталось подняться: по людям, по лошадям… Ирме казалось, что тихий и послушный крестьянин, с которым она почти неделю ехала вместе и которого все это время совершенно не боялась, вот этот самый тихоня превратился в обезумевшее чудовище.