— Не в оперу, а на балет.
— Не важно. Тебе хотя бы понравилось?
— Очень. Просто потрясающе. Это новая постановка Ивана Дуброски, если тебе что-то говорит это имя.
— Бог свидетель — да. Но это больше заинтересовало бы моего папашу. Дуброски — один из его протеже, — пояснила Афина. — Я не знала, что он перешел в «Ковент-Гарден». Очень странная личность. Он убежден, что весь мир должен преклоняться перед его искусством. Он сумасшедший. Но очень умен.
— Так я и думал, — заметил Гиффорд. — Афина, ты уверена, что нам по дороге?
— Абсолютно. Мне нужно быть на вечеринке неподалеку от Кавендиш-сквер. Очень приятно видеть тебя, Гифф!
Пытаясь избежать перехода на личности, Хардинг попробовал сменить тему:
— Как себя чувствует твой папа?
— Прекрасно. Но я страшно на него сердита, потом объясню почему. Расскажи лучше, как ты, чем занят? Тебя совсем не видно!
Сообразив, что после того ужина в Клэридже он больше никак не давал о себе знать, не считая вежливой открыточки с благодарностью за приятно проведенное время, Гиффорд почувствовал укол совести. Он рассчитывал, что вечер, который она вряд ли должна была считать удачным, окончательно прояснит, что с прежними отношениями покончено, но Афина удивительно легко простила его и вообще выглядела очаровательно. Песцовая накидка ее вечернего туалета давала возможность хорошо рассмотреть великолепное колье с бриллиантами и рубинами и такие же крупные серьги, прекрасно гармонирующие с изысканной красотой экзотических черт ее лица. Драгоценности переливались в свете лампы, горящей в салоне лимузина.
— Ты бы лучше выключила свет, — предложил Гиффорд. — В наши дни слишком много завистливых глаз.
— Что за беда! Разве я похожа на вдову ювелира? — рассмеялась девушка, но последовала совету. В салоне воцарились густые сумерки.
— Совсем нет, — уверил ее спутник. — Просто ты производишь слишком сильное впечатление.
— Благодарю покорно, сэр.
Афина свела тонкие дугообразные брови. Правильно ли ее первое впечатление, что доктор просто «холоден как рыба», или он так нервничает, возбужденный ее привлекательностью?
— Твой отец в городе? — прервал молчание Гиффорд.
— Нет, но я уверена, что он в прекрасном здравии. Ты просто вернул ему вторую молодость. Он воспрял духом и придумал новую затею.
Уловив холодную нотку в ее голосе, Гиффорд обеспокоенно поинтересовался:
— Тебе, кажется, это не нравится? Что он придумал?
— Он собирается еще раз жениться.
— Неужели?
— Я не шучу, — со злостью отозвалась она. — В его возрасте это уже слишком! Просто смешно!
— Дорогая моя, — протестующе воскликнул Гиффорд, вспомнив представительного, вполне бодрого, хотя и седого Геркулеса Зонопулоса, — ведь ему всего шестьдесят, а в наше время это не возраст! Особенно для такого человека, как твой отец!