В настоящее время пожилая леди вынуждена была с сожалением признать, что эксперимент не удался. Она глубоко переживала это, страдая едва ли меньше, чем сама Оливия. Ведь девочка выросла на ее глазах. Она гордилась и радовалась за это юное целеустремленное создание, чьи изящные балетные ножки уверенно шли к выбранной с детства цели; когда-то она летала как пушинка, а теперь Кэролайн готова была плакать от жалости, видя, как осторожно и неуверенно передвигается бедняжка.
Стоило им войти в украшенный зеркалами голубой с серебром зал ресторана, метрдотель оказался рядом, проводил их к свободному столику и крайне тактично помог Оливии сесть. Несмотря на слова благодарности, произнесенные с вежливой улыбкой, миссис Морнингтон по закаменевшему лицу Оливии поняла, что та, как всегда, с раздражением отнеслась к вполне искреннему сочувствию.
«Что поделаешь», — вздохнула она про себя. Человек по характеру очень решительный, миссис Морнингтон достала бы луну с неба, если бы это могло помочь ее любимому чаду; к сожалению, все попытки оканчивались ничем.
Занятые своими мыслями, обе они не обратили внимания на мужчину, который в сопровождении официанта проследовал мимо их столика. Но доктор Хардинг, не обратив внимания на пожилую леди, мгновенно узнал в ее юной спутнице ту, которая занимала все его мысли после случайной встречи в парке. Теперь она выглядела совсем иначе, если не считать той же болезненной бледности, которую натренированный глаз врача безошибочно определил под слоем косметики. Доктору был предложен столик в отдалении, и он мог видеть девушку только со спины. Глядя на густую гриву сияющих темных волос, доктор не мог отделаться от ощущения, что где-то встречал ее раньше.
Миссис Морнингтон прилагала все усилия, чтобы развлечь свою спутницу, хотя не могла не чувствовать той апатии, которая скрывалась за ее вялыми попытками поддержать беседу.
«Может, лучше бросить все и вернуться домой, на Итон-сквер», — мелькнула у нее мысль. Там все-таки есть друзья, и, вообще, в Лондоне всегда можно найти чем заняться. С другой стороны, там слишком многое еще напоминает о произошедшей трагедии.
Подождав, пока официант сменит приборы, сервируя стол для десерта, миссис Морнингтон прямо поинтересовалась:
— Тебе неуютно здесь, дорогая? Может, уйдем?
Словно очнувшись, Оливия виновато откликнулась:
— Нет-нет, все в порядке. Посидим еще. Мне не скучно, я просто немного сонная, прости. Здесь слишком жарко.
Последняя фраза была не более чем отговоркой, ибо в зале вовсю работали кондиционеры, да и стеклянные двери, ведущие на открытую террасу, были широко распахнуты.