— Вы слишком нежны для этих джунглей, дорогая, — говорил Мэлфорд. — Ни в коем случае не дайте им возможности разорвать вас на части. Вам следует знать, что они просто жаждут это сделать. Эта Линтон, например, если бы могла, с удовольствием перегрызла вам горло.
Оливия знала, что Лидия Линтон, одна из ведущих звезд труппы, чьи выступления критика всегда находила непогрешимыми, терпеть ее не может. Они вместе учились, и симпатичная рыжеволосая Лидия всегда возмущалась, когда в «любимчиках мадам», по ее мнению, оказывались другие девочки. Оливия же, на свою беду, была абсолютно чужда того, что называется профессиональной завистью, и искренне радовалась достижениям других. Ей никогда даже не приходило в голову, что успехи коллег были бы гораздо менее впечатляющими, если бы жестокий случай не отшвырнул ее саму на время от сцены.
Но, оказавшись здесь вновь, она никогда не забывала, благодаря кому это произошло. И с радостью ждала, когда наступит вечер пятницы, в которую Гиффорд пригласил ее с миссис Морнингтон на званый ужин. Встретившись с доктором в своей грим-уборной после премьеры, Оливия поняла, насколько же она скучает без него.
Его деловитость и сдержанность во время ее последнего визита на Уимпол-стрит поначалу расстроили Оливию, но потом она напомнила себе, что Гиффорд по профессии принадлежит к одной из самых нужных в мире категорий людей, а потому не может себе позволить тратить рабочее время на пустую болтовню.
В течение нескольких последующих недель, когда Гиффорд неоднократно уклонялся от приглашений посетить их дом, Оливия, даже полностью погруженная в свои дела, не раз задумывалась: не вычеркнул ли доктор Хардинг ее из своей памяти, как множество других своих бывших пациентов, каких бы успехов они потом ни добивались. А ей так хотелось поведать ему, на что она способна теперь, после его лечения! Не раз она уже была почти готова сама позвонить ему, но все время останавливала себя, уверенная, что он слишком занят, чтобы интересоваться ею. В последний раз это желание возникло, когда Иван Дуброски пригласил ее на главную роль в свой новый балет. Было бы большой несправедливостью, думала Оливия, лишить Гиффорда возможности увидеть окончательный результат его трудов, но — тут Оливия почувствовала неожиданный укол самолюбия — он ведь мог и отказаться, сославшись на занятость.
Поэтому ей было приятно, когда миссис Морнингтон сказала, что позвонила Гиффорду и тот принял предложение составить ей компанию.
Оливия была убеждена, что его присутствие на спектакле придаст ей ту же уверенность в себе, что была и в клинике, и в доме для выздоравливающих. Она не сомневалась, что в присутствии человека, от которого так много зависело в ее судьбе, все должно пройти благополучно.