— Очень хорошо.
— Он интересуется и тобой, полагает, что мы по-прежнему встречаемся. Ну а поскольку он, как ты знаешь, один из директоров Оперного театра, ему будет очень интересно посмотреть на твою подружку.
— Наверное. — Словно не решаясь раскурить при столь экзотической посетительнице свою трубку, Гиффорд встал, чтобы взять сигару. Афина пристально наблюдала за ним. Нельзя было не обратить внимания на зрелище, которое она собой представляла. Она была в черном облегающем вечернем платье, затканном цветочными узорами из золотой парчи. Сшитое по последней моде, с глубоким декольте и длинными рукавами, оно выразительно подчеркивало все великолепные формы владелицы.
Если Афина и выглядела безусловно сексапильной, то, на взгляд Гиффорда, ее сексуальность была совсем иной, нежели у тех девиц легкого поведения, которые беззастенчиво выставляют свои сомнительные прелести напоказ. Однако, сравнивая своеобразную гаремную красоту этой молодой женщины с тонкой и таинственной прелестью своей любимой, Гиффорд не мог не зафиксировать грустный факт: за прошедший год Афина заметно огрубела. Ночные загулы, неумеренность в спиртном — все суматошное прожигание жизни сильно поубавило влияние тех колдовских чар, которые когда-то испытал на себе Гиффорд и чуть было не поддался им.
Как и многим другим людям, чей основной капитал составляет внешняя привлекательность, Афине и в голову не могло прийти, что многие мужчины способны испытывать по отношению к ней примерно такие же чувства, что и Гиффорд. У требовательных представителей мужского пола откровенность ее намерений могла вызвать только отвращение.
— Почему ты так серьезен? — спросила Афина, заметив его внимательный взгляд.
— Неужели правда серьезен? Знаешь, я просто подумал, как это тебе удается не застудить животик.
— Вот что значит взгляд врача! — Афина, ошарашенная этим холодным медицинским замечанием, уставилась на Гиффорда. Сигарета дымилась в ее руке. — Гифф, дорогой мой, тебе не нравится мое платье? Но в наше разнузданное время это просто верх приличия! — Она забыла, что вкусы Гиффорда и Аларика довольно сильно расходятся. Доктор был человеком викторианской эпохи! — Хорошо, когда ты пригласишь меня на ужин, я его не надену. Если когда-нибудь пригласишь…
— Хорошее обещание, — рассмеялся Гиффорд. — Во всяком случае, из твоих уст. Еще рюмочку?
— Нет, спасибо. Пожалуй, мне пора. — Она бросила взгляд на свои часы с браслетом, украшенным драгоценными камнями. — Впрочем, ты можешь уделить мне еще минут десять?
— Конечно.
Афина задумчиво крутила кольцо на пальце. Потом подняла голову и произнесла проникновенным голосом: