Однако он принял решение и был уверен, что добьется Эвелин так же быстро и успешно, как если бы ему пришлось решить важную деловую проблему.
«Я хочу ее, — сказал он себе, и немедленно прозвучал приговор: — Я получу ее».
Он решил очаровать не только Эвелин, но и ее отца. Он тонко понял сущность старика — внимательность и почтительность Нормана льстили ему. Он знал, каким способом можно возбудить интерес графа к себе. И преуспел в этом. Его пригласили погостить неделю в Гленхолме.
Эвелин была совсем не готова к его осаде. Она уже перестала ощущать себя женщиной. Каждый вечер перед сном она почти час молилась о своем потерянном муже. Ей верилось, что таким образом она все еще общается с любимым. Эта привычка успокаивала ее. Для нее это было единственное оставшееся ей выражение чувства, единственное желание, которое не исчезло в бесцветной рутине повседневного бытия. В своих молитвах она чувствовала себя рядом с Колином, ей казалось, что смерть — это еще не конец, что он ждет ее где-то по ту сторону могилы. Она хранила его стихи. Четыре тонких книжечки; две написанные в Оксфорде, а две позже, когда он не спешил найти работу. Она знала их наизусть — драматические излияния человека, который понимает то, что он чувствует, но не может выразить.
Когда Эвелин впервые поняла, что Норман увлекся ею, она стала избегать его, чувствуя, что он вторгается в ее жизнь даже тем, что считает ее привлекательной женщиной. Ей казалось, что он наносит оскорбление Колину. «У меня есть муж», — страстно убеждала себя Эвелин. Она никогда не думала о себе как о вдове. Но Норман понял, что он поступил неверно. После первых признаний он больше не упоминал о привязанности, тем более о любви. Казалось, он предлагает ей просто дружбу.
Несмотря на то, что Эвелин сначала ужаснули проявления его влюбленности, его отношение к ее резкому отпору задело ее самолюбие. Она уверяла себя, что неверно поняла его, и терзалась от любопытства, ошиблась она или нет.
Между тем ее отец навел справки о Нормане. Лорд Брора был поражен тем, что услышал. В действительности рассказы о способностях Нормана и о его растущем состоянии не были преувеличены. Лорд Брора находил, что бремя налогов становится невыносимым, и принял решение.
— Мне нравится этот человек, — сказал лорд Брора своей дочери. — У него есть воля и ум. Ты могла бы сделать хорошую партию.
— Я больше никогда не выйду замуж, — тихо сказала Эвелин.
— Когда я умру, — сказал отец, — тебе не на что будет жить, потому что это поместье и каждый пенни перейдут к сыну Артура. Ты ведь знаешь, что я ничего не смогу тебе оставить.