— Какие же? — спросила Карлотта пересохшими губами.
— Мне бы хотелось, чтобы ты постоянно находилась под его влиянием, — ответила Магда. — Когда я встретила твою мать, она была больна, а ты должна была вскоре появиться на свет, но даже тогда в ее характере проявлялось чрезмерное безрассудство. Я понимала эту черту, потому что мы одной расы. Я и раньше много раз встречала это качество у моих соотечественниц — давать себе волю и сжигать свою жизнь.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Карлотта. — Я не понимаю тебя.
— Такие женщины лишены благоразумия, у них отсутствует чувство меры. Они берут то, что оказывается под руками, не обращаются ни к своей интуиции, ни к проницательности — не видят дальше своего носа.
— Едва ли это может относиться ко мне, — сказала Карлотта. — Ты же знаешь, я честолюбива.
— В чем? — спросила Магда.
Карлотта задумалась.
— Ты еще не разобралась в себе? Ты хочешь быть богатой и влиятельной, хочешь, чтобы тебя замечали, говорили о тебе. Карлотта, мое милое, мое золотое дитя, — это самоудовлетворение, а не тщеславие.
— Почему? — спросила Карлотта.
— Я знаю, что такое тщеславие, потому что когда-то сама была тщеславной. Но я недостаточно умна, чтобы выразить это словами. Спроси Нормана, он знает. В нем есть настоящее тщеславие.
— И в Гекторе тоже? — спросила Карлотта.
— Пожалуй, в нем тоже, — ответила Магда.
— Почему это должно было случиться со мной? Если бы Гектор любил меня, все было бы по-другому.
— У него нет денег, — ответила Магда. — Разве тебе не нужны деньги, Карлотта? Еще ребенком ты всегда выбирала самые дорогие вещи, требовала самое лучшее во всем. Разве ты согласилась бы стать женой начинающего врача, даже если в отдаленном будущем он мог бы прославиться? Ведь сначала пришлось бы много лет бороться.
— Не знаю, — сказала Карлотта. — Я только чувствую, что люблю его.
— Хотелось бы мне знать, — заметила Магда, — начала ли ты хоть немного понимать, что такое любовь. Я знала ее когда-то, один раз в жизни. Это и сейчас прекрасный сон! Моя жизнь прошла без экстаза, без этой радости. Теперь, когда я постарела, я смотрю через годы в свое прошлое и спрашиваю себя, была ли моя любовь к Айвору действительно так глубока. Мы были близки, мы понимали друг друга, а такое чувство, мне кажется, достойно называться любовью.
— Мне нужна такая же мечта о любви, — сказала Карлотта. — Мне нужен Гектор, мне нужен он.
Страсть звучала в ее словах. Она встала, подошла к столу, взяла сигарету и закурила, постепенно успокаиваясь.
— Ненавижу Скай, — сказала она. — Ненавижу ее. — И голос был жестким и твердым.