Я отыскала свободный компьютер и вошла в свою электронную почту. Оказывается, Лиз ответила на мое последнее письмо:
«О, кстати, — написала она, — мистер Дойл спрашивает, когда вам удобнее с ним встретиться. Я сказала, что, поскольку вы обычно подолгу засиживаетесь в библиотеке, это не имеет особого значения. Нам здорово повезло заполучить маститого поэта (особенно учитывая его репутацию прекрасного преподавателя) да еще без предварительной договоренности. Конечно, я стараюсь всячески угодить ему… Надеюсь, вы не обиделись?»
Я вздохнула. Декан Бук, по своему обыкновению, пыталась угодить сразу всем. Честно говоря, я ей не завидовала. Быть деканом — тяжкая участь. Но в одном она была права: заполучить пишущего поэта в качестве преподавателя — редкая удача. Тем более что представители этой братии обычно отличались мерзким характером и славились своей нетерпимостью к студентам. А тут парень из Оксфорда, да еще с опытом работы в старших классах — неудивительно, что Лиз носится с ним как с тухлым яйцом!
Я написала, что сижу в библиотеке и что мне есть чем заняться, пока не освободится профессор Дойл, так что пусть она не переживает. Собственно, так оно и было — у меня опять скопилась куча тетрадей, и вдобавок мне нужно было поработать над статьей для последнего номера «Фольклора». Но вместо этого я опять открыла «Гугл» и отыскала библиографию Дойла. В одном из сборников стихов, который назывался «С другой стороны», мое внимание почему-то привлекло одно — со странным названием «Ночь. Лжец».
Что было, того уж не будет,
Память ничто не разбудит.
То, что цвело под солнцем,
Зимний ветер погубит.
Любовь, что казалась вечной,
Дружба — крепче каната,
Все ушло безвозвратно!
Виной — лишь моя беспечность.
Свобода казалась дороже.
Мальчишка, что с него взять-то?
Откуда же мог знать я,
Что к прошлому нет возврата?
Смерть расставила точки,
Где сам я писал запятые.
Любовь ушла. Остальное
Только слова пустые.
Юность — не оправданье,
В сердце застыла стужа.
Ветер апрельский кружит,
Крик журавлей в небе…
Солнце согреет землю,
Зиму опять прогонит,
Только в моем сердце
Она поселилась отныне.
Слезы глаза сушат,
И на висках иней.
Как я не понял сразу —
Мне нет без тебя жизни…
Ух ты, присвистнула я, дочитав до конца, а этот парнишка из Оксфорда, бывший школьный учитель, к тому же и писать умеет! Впрочем, по одному стихотворению трудно судить. Вернувшись на его страницу, я отыскала еще одно, потом еще… и еще. Увлекшись, я прочитала не меньше дюжины. Все стихи Дойла были одинаково хороши… и все они были посвящены утраченной любви. Похоже, какая-то девушка в свое время разбила ему сердце, решила я.