Декан Бук с улыбкой покачала головой:
— Вы, должно быть, ошиблись, дорогая. Антон бы никогда…
— У нас мало времени, Лиз, — перебила Суэла. — Дверь должна быть открыта с последними лучами солнца.
— Конечно, именно об этом я и хотела поговорить, — обиженно пробормотала декан Бук. Расправив плечи и став почти такого же роста, как раньше, она повернулась ко мне. — В нынешнем году мы хотели бы предоставить эту честь вам, Калли. Более подходящей кандидатуры нам не найти — вы ведь в полной мере проявили свои способности, когда смогли открыть настоящую дверь. Та, о которой я сейчас говорю, конечно, не более чем символ, но символы тоже иногда важны.
— Вы хотите, чтобы я открыла триптих? — догадалась я.
— Да, его правую створку, если не возражаете. Фиона, как обычно, откроет левую. До сих пор правую открывала я, но сегодня… я не слишком хорошо себя чувствую.
Было как-то непривычно слышать, как декан Бук признается в собственной слабости. У меня больно сжалось сердце.
— Разумеется, — кивнула я. — Это большая часть для меня.
Поставив бокал с шампанским на стол, я подошла к правой створке триптиха. Фиона Элдрич, в сногсшибательном платье изумрудно-зеленого шелка, уже стояла возле левой его створки, держась за ручку. Случайно или намеренно она встала как раз под фигурой королевы фей… впрочем, вряд ли это было случайно, решила я. Я нацепила на лицо улыбку, с трудом подавив желание сделать ей реверанс, и тоже взялась за ручку.
— Вам очень идет этот цвет, — прошептала Фиона. — Гораздо больше, чем зеленый.
— Да, согласна, скучновато все время ходить в платьях одного и того же цвета, — кивнула я.
Фиона с кислым видом поджала губы. Здорово, мысленно поздравила себя я, оскорбить вампира и королеву фей, да еще в один день, — это просто рекорд! Интересно, сколько еще сверхъестественных существ мне удастся восстановить против себя, прежде чем закончится вечеринка? Вздохнув, я окинула взглядом зал. Гости столпились полукругом вокруг триптиха — все, кроме «ночных людей», те по-прежнему топтались в дверях. Вместо бокалов с шампанским в руках у всех были незажженные свечи — вроде тех, что используются во время ночных бдений, с картонными конусами, чтобы растопленный воск не капал на руку. Я оглядела лица, полные нетерпеливого ожидания, и вдруг вспомнила, что пока не видела в зале Лайама, а он говорил, что непременно придет. Я уже мысленно смирилась с тем, что его не будет, как он появился в дверях и прошел в зал, едва не задев плечом профессоров-славистов. Тощий высокий блондин поднял бровь, а миниатюрная брюнетка плотоядно облизнула губы.