Был там у меня курсантик один, паренек – вроде него возрастом. – Он кивнул на Артема. – Я его сразу выделил: если бы его в студенты-медики – замечательный из него лекарь бы получился. Ну сам знаешь, есть такие ребятишки: на лету схватывают, ты их учишь – и сердце радуется. И смотрю, он тоже мне в рот смотрит, а самое главное – нравится ему учиться. И одновременно с этим – насчет Пути – упертый уже до предела. У него за месяц до Хрени – полиомиелит развился: завезли к нам работяги из Средней Азии то, что при Союзе забыли настолько прочно, что даже нам с тобой в институте лишь по учебникам клинику учить пришлось. Если бы не вирус – быть бы ему, в лучшем случае, калекой в коляске – все к тому шло у мальчонки из семьи технички. Он мне сам говорил: «Молился я сутки напролет», – и надо же было так совпасть: не православный наш батюшка ему в то время подвернулся, не католики-баптисты даже – Наследнички в его больнице объявились. Аккурат за сутки до Хрени. То есть тогда они не Наследники были, да какая разница шестнадцатилетнему парню, прикованному к кровати, если вскоре после молитвы брата он начинает чувствовать ноги, которые до того колодками лежали, а еще через день он ходить может и на своих ногах к машине идет, на которой за ним братья приехали от зомбей спасать, в которых все твои неверующие друзья по палате обернулись. Ну плюс обработка – рассказывает он мне о Пути, а у самого глаза как фары-галогенки горят.
А талантливый человек талантлив во всем – на нем это лишний раз подтвердилось: Письмена эти долбаные, неизвестно кем писанные, на память страницами целыми цитировал. А уж стрелял: хоть из пистолета, хоть из винтовки, хоть из чего – снайпер, одно слово. Он вроде в секцию какую-то стрелковую ходил до Песца. Я к нему и подкатился – типа, вот бы и мне подучиться, а то война придет, а я Путь не защищу. Пару фраз специально для него выучил, из Письмен его любимых. Он и поверил мне, втихаря «макарова» принес, этого самого вот. – Дмитрий кивнул на кобуру, пристегнутую прочным кожаным ремешком к его поясу. – После занятий оставался со мной, типа дополнительные знания желает обрести. Он вообще учиться любил, так что никто ничего и не заподозрил. Я немного с оружием уже у Бабаева научился обращаться, когда с ним катался, показывали мне охранники его, ну а Олежек меня вообще поднатаскал. Сначала на «пустом» стволе он меня дрессировал, потом и на стрельбище – уж не знаю как, но договорился он с кем-то, а ему много чего доверяли, особенно после того как он, глазом не моргнув, целой семье головы поотрубал, за неверие. Он меня с левой руки стрелять и научил… Ну а тут и поход на «шешнашку» созрел.