– Ты смотри, реагирует! Нет, точно, сгибает! Гляди, гляди, глаза приоткрывает!
– Это уже как минимум шесть баллов, – довольно сказал Дмитрий. – Ладно. Здесь тоже нормально? – спросил он Варьку, кивнув в сторону Сикоки.
– Да, биологическая проба отрицательная. Как учили – три раза отключала.
– Раньше у нас говорили, что врач может реально сесть за две вещи: криминальный аборт и неправильное переливание крови. Ну аборт – это собственная дурость, а неправильная трансфузия – это чисто твой косяк от невнимательности. Потому что, если все делать как надо, самому, проблем у тебя не будет. Ты это крепко запомни…
– Хорошо. – Варька тряхнула головой, но смотрела в сторону Крысолова и почему-то начала заливаться краской.
Дмитрий проследил за ее взглядом и отечески посоветовал:
– Ты, это, Варвара… Бумаги все оформила? На бабушку, на наркоз?
– Ага, я пойду, если можно… – Она еще раз посмотрела на Крысолова и почти выбежала из комнаты.
– А ведь втюрилась в тебя девчонка, охотник, – задумчиво сказал Дмитрий. – Втюрилась, втюрилась, с первого взгляда, можно сказать, я такой взгляд видывал. Сам, помнится… Ну да ладно, сейчас не об этом. Ты мне смотри – девку не баламуть: ей учиться еще.
– Эх. Прямо чем-то таким прошлым повеяло, – покрутил головой Старый.
– Да ладно вам. – Крысолов начал оправдываться, но как-то настолько неловко, что даже Кусок насмешливо посмотрел на командира. – Да она мне в дочки годится…
– Да ладно, девчонка она хорошая… я просто чего говорю – вместо дочки она как раз мне, – спокойно сказал Дмитрий. – Особенно после того, как дед ее помер.
– А насчет возраста – ну сколько тебе, командир? – Сорок три? – рассудительно спросил Старый. – Так мой прапрадед, по семейным преданиям, с Крымской войны демобилизовался после двадцати пяти лет в армии. До родной деревни не добрался, потому как встретил по пути село, откуда род наш пошел, и там женился. Жена у него получилась – двадцатилетней, сколько пращуру моему было – предание умалчивает. Но известно лишь то, что до армии он уже был женат и дети у него тоже были. Так что не меньше двадцати ему было, когда забрили его. И ништо себе – четырех детей еще настрогал.
– Да идите вы, – рассердился Крысолов, но потом с любопытством спросил: – А ей, ну Варваре, лет сколько? – После чего все в палате зашлись в хохоте, за исключением разве что Банана. Даже Кусок, кашляя, сипел через свою трубку.
– Двадцать ей, – отсмеявшись, сказал Дмитрий. – Никого у нее нет. Был дед, да умер не так давно. Толковый мужик, кстати, дверь в туалете такую он мне придумал. Ну а я шефство над ней взял. Ладно, пошли, медсестрица здесь покараулит, если что.